4 июля 2015
Курдский вопрос в политике Турции и и США
3 июля 2015
Социально-политическая турбулентность, которая охватила государства Ближнего Востока, сопровождается периодическими появлениями в СМИ карт, отражающих видение западных экспертов возможных политических границ нового геополитического образования ? Большого Ближнего Востока. Одной из последних такой прогноз сделала научный сотрудник Международного центра исследователей В. Вильсона Робин Райт. На ее карте под названием ?Как пять государств могут стать четырнадцатью?, в частности, визуализирована перспектива оформления трех государств ?суннитов, шиитов и курдов? на территории Сирии и Ирака[i].
Следует отметить, что Турцию данная карта не охватывает. Однако, учитывая, что курдский вопрос является ?ахиллесовой пятой? республики, то возможность появления на ее границах независимого курдского государства может выступить мобилизующим фактором для курдского меньшинства в их борьбе за независимость и соединение с курдами Ирака и Сирии. Примечательно, что подобный прогноз был сделан в 2011 г. отставным подполковником Национальной военной академии США Р. Петерсом, охарактеризовавшим отсутствие у курдов своего государства в качестве ?самой вопиющей несправедливости на пространстве между Балканами и Гималаями?[ii]. В свою очередь, представитель Фонда Карнеги за международный мир С. Улген заявил, что если в результате парламентских выборов, которые должны пройти в июне 2015 г., в парламент Турции не пройдут представители основанной по предложению заключенного лидера Рабочей партии Курдистана А. Оджалана курдской Народно-демократической партии, то курды могут создать свой собственный региональный парламент. Данная ситуация, по его мнению, может привести к серьезным противоречиям в политической сист еме Турции и кровопролитию [iii].
При этом, принимая во внимание высказывание научного сотрудника Legatum Institute К. Керола о том, что если курды получат государственность, то единственное государство, которому они должны быть благодарны ? США, представляется, что идеи о независимом Курдистане не только генерируются и озвучиваются американским научным сообществом, но и претворяются в жизнь политическим руководством США[iv]. Косвенным доказательством последнего тезиса может выступить уровень подготовки пешмерга Иракского Курдистана и армии центрального правительства Ирака: 8 курдских армейских бригад, которые получили оружие и технику от США на 92 млн долларов, выстояли против ИГ, а действовавшая по рекомендациям американских наставников и снабженная на 25 млрд долларов армия Ирака оказалась недееспособным образованием [v].Между тем, именно отступление иракской армии и ослабление контроля центрального правительства предоставило возможность главе Иракского Курдистана заявить о намерении провести референдум о независимости.
С другой стороны, гражданская война в Сирии, инициированная проамериканской демократической оппозицией, позволила сирийским курдам установить широкую автономию на северо-востоке страны, что привело к транспарентности сирийско-иракской границы [4].В этих условиях вмешательство Турции в сирийский конфликт может иметь негативные последствия для ее целостности. Представляется, что именно этот фактор стал решающим в отказе Анкары от участия в нем в составе НАТО, что противоречит интересам США по переделу границ на Ближнем Востоке.
Вероятно, после безуспешных попыток в силу протеста России и КНР провести через Совет безопасности ООН резолюции по Сирии, предполагающие вмешательство международного сообщества в сирийский конфликт, Вашингтон предпринял попытку задействовать потенциал НАТО. Начавшиеся обстрелы Турции со стороны Сирии могли бы стать поводом для вмешательства сил НАТО, в уставе которой прописано положение о совместных действиях в случае агрессии в отношении одной из стран-участниц. Однако ответные действия Анкары состояли только в установлении бесполетной зоны над сирийско-турецкой границей и наращивании присутствия вооруженных сил в восьмисоткилометровой приграничной зоне [vi].
Примечательно, что именно после этого демарша руководства Турции последовали волнения в Стамбуле, сопровождаемые не только лозунгами сохранения парка Гези, но и смены правительства. Если же учесть тот факт, что мобилизация населения происходила через социальные сети, сыгравшие решающую роль в ?арабской весне?, представляется, что, возможно, волнения в парке Гези, были инспирированы США.
Впоследствии в условиях купирования социального недовольства турецкими властями и сохранения твердой позиции в вопросе отказа вступать в войну с Сирией Анкара столкнулась с новой угрозой национальной безопасности ? боевиками Исламского Государства (ИГ), спонсируемыми ближневосточными союзниками США - Катаром и Саудовской Аравией. Однако и в этом случае Турция, присоединившись в сентябре 2014 г. к международной коалиции по борьбе с ИГ, отказала США в использовании авиабазы НАТО в Инджирлике для атак на ИГ. Кроме того, турецкое правительство отказалось оказать помощь сирийским курдам в борьбе с боевиками ИГ в приграничном городе Кобани в октябре 2014 г.
Вместе с тем данные действия Анкары сопровождаются достаточно резкими заявлениями Р. Эрдогана. В частности, он обвинил США в том, что императивом их действий на Ближнем Востоке является не помощь населению этого региона, а нефтяные ресурсы[vii]. Более того, выступая в Университете Стамбула, президент Турции сравнил вмешательство внешних сил в регион с ролью, которую сыграли Франция и Великобритания в организации восстания арабов против Османской империи во время Первой Мировой войны. В результате, произошел раскол империи, обусловивший пересмотр границ в регионе и образование арабских национальных государств, населенных разными, зачастую конфликтующими друг с другом, этно-конфессиональными группами [viii].
Тем не менее, несмотря на обличение действительных целей США на Ближнем Востоке, Турция, являясь участником международной коалиции по борьбе с ИГ, лоббирует расширение ее мандата в аспекте включения положения о свержении режима Б. Асада, рассматривая его в качестве причины образования ИГ, и требует гарантий этого у США [ix]. Данное поведение Анкары можно объяснить, если учитывать важность для нее курдского вопроса. Для руководства Турции необходимо предотвратить консолидацию сирийских и турецких курдов, политические образования которых аналитический центр США Center for American Progress предлагает рассматривать Вашингтону в качестве своих главных партнеров в деле урегулирования ситуации в Сирии и Ираке [x]. В свою очередь, встречи Дж. Керри и Дж. Байдена с представителями правительства иракского Курдистана летом 2014 г. свидетельствуют о следовании данной рекомендации.
Следовательно, для Анкары решающее значение имеет обеспечение гарантий установления лояльного себе правительства в Сирии, которое будет поддерживать ее в вопросе отказа курдам в предоставлении автономии. На выходе Анкара расширяет сферу своего влияния и решает курдскую проблему. В противном случае, военное вмешательство в Сирию обратится большим стратегическим проигрышем Турции ввиду того, что война сможет стать мощным мобилизующим фактором для курдов Сирии и Турции, приближающим образование независимого Курдистана, который охватит территории Турции, Сирии, Ирана и Ирака [2].
В этом аспекте сотрудничество Анкары с иракским Курдистаном в топливно-энергетическом секторе (поставки Турции иракской нефти), следует рассматривать в ракурсе стремления Турции получить рычаг давления на ЕС, нуждающийся в диверсификации поставок углеводородов на фоне противоречий с Россией по украинскому кризису.
С другой стороны, это выгодно и США, которые лоббировали идею такового сотрудничества и преследуют цель ослабить роль России на европейском энергетическом рынке, что проявляется в факте подписания в 2013 г. американской Exxon Mobil договора с правительством иракскогоКурдистана о разработке шести нефтяных месторождений[xi]. Однако Вашингтону невыгодна сильная транзитная страна ? Турция, руководство которой, осознав свое периферийное значение в политике Запада, для которого ее функциональная задача должна состоять в обслуживании его военно-стратегических, экономических и геополитических интересов, провозгласило курс на выход из-под диктата США и превращение в одну из мировых держав, идеологической основой которой будет неоосманизм.
В этих условиях с целью подрыва позиций Турции США сделали ставку на актуализацию проблемы курдского сепаратизма. При этом на выходе США получают рычаг давления сразу на четыре государства ? Ирак, Иран, Турцию и Сирию. В итоге, между Вашингтоном и Анкарой возникла напряженность обусловленная стремлением заставить друг друга играть по своим правилам, нацеленным на удовлетворение своих геостратегических интересов.
Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что для Анкары главные задачи внешней политики с учетом курдского вопроса лежат в следующих плоскостях:
?стремление поставить ЕС в зависимость от транзита по своей территории нефти и в перспективе газа из иракского Курдистана;
?стремление сохранить statusquo в курдском вопросе на своей территории и в Сирии;
?позиционирование себя в качестве одной из ?первых скрипок? Ближневосточного региона, что проявляется в жестких заявлениях относительно ближневосточной политики США и торпедировании попыток НАТО вмешаться в сирийский конфликт в результате осознания того, что последствия современной региональной нестабильности могут быть непредсказуемыми в контексте территориальных трансформаций, выгодных США.
Таткало Надежда