23 декабря 2013
Портрет диктатора в интерьере современного Туркменистана
23 декабря 2013
Мания величия и мания власти свойственны многим «гениям зла», известным истории. Не миновали они и Туркменбаши, чему в немалой мере способствовало его ближайшее окружение, поддерживая и всячески культивируя пагубные наклонности доморощенного «сверхчеловека».
В начале октября 2002 года на сайте «Гундогар» (старая версия) было опубликовано исследование российского публициста Елены Дементьевой «Портрет диктатора в интерьере современного Туркменистана», в котором, на наш взгляд, дана наиболее развернутая характеристика личности Сапармурада Ниязова. По согласованию с автором, предлагаем нашим читателям эту статью с некоторыми поправками и сокращениями.
По сравнению с другими бывшими республиками «нерушимого Союза», которые время от времени сотрясали внутренние и внешние катаклизмы, ниязовский Туркменистан оставался островком стабильности, спокойствия, а многочисленные в первые годы независимости международные контакты придавали Сапармураду Ниязову имидж мудрого политика, знатока философии и истории и заботливого «отца всех туркмен». Провозглашенный в 1995 году статус постоянного нейтралитета и вовсе придал Туркменистану облик чуть ли не идеального государства: трудолюбивый малочисленный народ, несметные богатства недр, добрый справедливый президент, великолепные, не имеющие аналогов в мире ковры ручной работы, быстрые, как молния, скакуны с лебедиными шеями, прекрасные девушки в национальных одеждах, неповторимые серебряные украшения, старики в дивных белоснежных шапках, дыни, арбузы и 360 солнечных дней в году - вполне исчерпывающая информация о Туркменистане начала 90-х годов. Увы, весь этот внешний антураж скрыл процесс, зреющий в недрах туркменского общества - зарождение диктатора Сапармурада Туркменбаши Великого.
Сосредоточив весь свой ущербный потенциал на экспансии в сферу гражданских и общественных отношений, на борьбу с инакомыслием, новоявленный диктатор испытывал явный недостаток сил и времени на решение действительно важных задач общенационального масштаба, на борьбу с реальными негативными проявлениями, такими как экономической отставание, снижение уровня жизни, коррупция, наркоторговля, взяточничество, а также их производными. Имея реальный доход на душу населения около 200 долларов, пополняя свои закрома вымышленной пшеницей, снимая «невиданный» урожай недозревшего хлопка, бесконечно заявляя о намерении построить тот или иной «супергазопровод», Туркменистан оказался заложником жестокой политической игры Ниязова в «Великого Туркменбаши».
Когда же рядовой, ничем не приметный партийный функционер начал свою трансформацию и превратился во всемогущего Туркменбаши, клятву верности которому приносили в Туркменистане ежедневно все - от детсадовцев и школьников до высших чиновников и генералов? Когда же впервые ощутил он вкус вседозволенности: когда понял, что Москва - это уже не строгая «мать-командирша», а всего лишь одна из участниц «парада нейтралитетов», когда «поразил» своих приближенных, «вызвав» дождь с ясного неба или когда впервые увидел свое воплощение в бронзе? Чтобы понять это, нужно вернуться назад, в послевоенные годы. Ведь все мы, как известно, родом из детства:
Рано потеряв отца, а в восьмилетнем возрасте лишившись матери и братьев, погибших во время разрушительного ашхабадского землетрясения 1948 года, маленький Сапармурад оказался перед проблемой, которая на языке психологов называется дефицитом идентификации и возникает в тех случаях, когда в ранние годы, решающие для становления личности, у человека не формируется идентифицирующее ядро. Потеря семьи послужила причиной эмоционального вакуума, заполнить который, живя в детском доме, Сапармураду не удалось. Поиски собственной идентификации нередко приводят к неадекватным идентификациям, которые, выполняя роль защитных механизмов, отчуждают человека от его собственной сущности, от его собственного Я, которое все больше сжимается, а на его месте появляются фантастические, наивные или параноидальные формы, вплоть до полного слияния с идеей, которую он себе представляет.
Нелепо было бы считать, что уже в ранние годы Сапармурад Ниязов грезил о президентском кресле, но совершенно очевидно, что впечатления детства и юности, не стершиеся, а лишь вытесненные на уровень подсознания (годы, проведенные в детском доме, обида на родственников, не пожелавших приютить сироту, учеба в институте среди обеспеченных и благополучных сокурсников, где он явно не выделялся ни привлекательной внешностью, ни способностями), как, впрочем, и начало карьеры - чреда унижений, «утраченных иллюзий» и неосуществленных амбиций - позднее в различной степени воздействуют на поведение и эмоциональный мир Ниязова-президента. Некогда лишенный любви и внимания, униженный и страдающий ребенок сам становится жестоким и бессердечным, ибо даже десятилетия спустя в нем продолжает жить трагическая потребность, заставляющая его мстить за обиды, перенесенные в раннем детстве, и проецировать накопленную ненависть на другие личности или общественные институты.
Психологи утверждают, что самые жестокие преступления совершаются людьми, в детстве подвергавшимися насилию и издевательствам. Отсюда не следует, что все «неблагополучные» дети становятся насильниками и убийцами. Но, как говорится, исключение только подтверждает правило. Не все дети, лишенные в раннем возрасте родительского тепла, становятся законченными эгоистами, не способными к проявлению элементарных человеческих эмоций: любви, доброты, сострадания - однако, подобного рода отклонения случаются довольно часто, и истории они известны. Для этого необходимы определенным образом совпавшие врожденные характеристики индивидуума с объективными условиями, в которых он оказывается.
Не секрет, что нравы, царившие на «политической кухне» конца 60-х - начала 80-х годов, куда судьба и конъюнктурные соображения забросили Сапармурада Ниязова, не способствовали формированию высоких нравственных качеств у молодого «выдвиженца». В результате целой чреды исторических (объективных) и поведенческих (субъективных) событий, С. Ниязов - бывший воспитанник детдома, бывший инженер-энергетик, бывший первый секретарь ЦК КП Туркмении - достиг вершины своей карьеры, получив кредит доверия, который он, к слову сказать, довольно быстро исчерпал. Если сравнить Ниязова-президента начала 90-х и конца 90-х годов, становится ясно: перед нами - абсолютно разные люди. Вспомним «парадный портрет» Ниязова, созданный в первый период его президентства: напряженный, даже испуганный взгляд, неловкая поза, минимум излишеств в интерьере рабочего кабинета, серенький костюм, белые носки: Этот человек еще только примеряет на себя облик президента, еще нет бриллиантовых перстней, эскадрильи личных самолетов, розовых дворцов, он еще не Туркменбаши Великий, он просто Сапар Атаевич:
Первый визит в США: не всегда знает, куда ступить, что отвечать, принимать или не принимать дорогие подарки от щедрых американских бизнесменов, уже нацелившихся на природные богатства Туркменистана. И вдруг - неожиданный вопрос к одному из членов делегации: «А как ты думаешь, можно попросить у них в подарок мотоцикл? Когда я был маленький, я мечтал, чтобы у меня был мотоцикл».
Вот оно! «Процесс поиска идентификации» близок к завершению, «эмоциональный вакуум» практически заполнен, но неужели из-за президентского кресла выглядывает маленький мальчик-сирота, мечтающий о мотоцикле? И не детскими ли лишениями вызвано последующее неутолимое стремление к роскоши, а детской зависимостью - неудержимое желание стать полновластным хозяином всего и вся?!
Знакомясь с работами по психологии личности и межличностных отношений, автор столкнулся с таким понятием, как социализация, то есть усвоение индивидуумом социального опыта, вхождение в социальную среду, в систему социальных связей, в результате которой он обогащается опытом, принимая господствующие в обществе ценности, нормы и методы жизни, а также реализует себя как личность. В процессе длительной социализации среднего нормального гражданина всегда происходит формирование так называемого «структурного барьера», своеобразных механизмов торможения. Однако в рамках этого процесса встречаются случаи социального инфантилизма, под которым следует понимать аномальное поведение индивидуума в поле социальных напряжений, характеризующееся дефицитами механизмов контроля его социальной активности. Видимо, это то самое, что имеется в виду, когда о человеке говорят «сошел с рельсов». Скорее всего, именно отсутствием механизмов торможения и следует объяснить те изменения, которые произошли в поведении Ниязова, и привели, в конце концов, к превращению его в Туркменбаши Великого.
Прежде всего, следовало создать «героическую биографию». Естественно, в биографии вопроса о происхождении, о родителях избежать невозможно, а если у человека не было семьи, ее можно придумать, решил Туркменбаши и занялся созданием образа своей Великой Семьи, в чем, надо сказать, немало преуспел. У Великого Туркменбаши не может быть «рядовых» родителей. Только героиня-мать и герой-отец могли произвести на свет «отца всех туркмен». Закрепили миф, как водится, переименованием улиц, промышленных объектов, больниц и школ, мемориальным комплексом, несколькими памятниками, стихами и песнями. Чуть позднее переименовали месяц март - в честь матери, обещали также найти подходящий месяц и для отца.
Поводом для фантазии на тему семьи, как мне кажется, послужила также и самая банальная ревность и зависть, которые сопровождали Сапармурада Ниязова от стен детдома, через студенческие аудитории и чиновничьи кабинеты прямиком в президентский дворец. Безусловно, видя вокруг себя носителей известных и уважаемых в Туркменистане фамилий: Бабаева, Азимова, Овезова, Непесова, Ханамова, Шихмурадова и многих других - безродный Сапармурад просто обязан был пополнить свою биографию именами выдуманных героев, выдуманными фактами и даже элементами мистики. Вспомним, хотя бы, повествование о явлении Всевышнего, который раскрыл простому смертному Сапармураду Ниязову его историческое предназначение, или родство с великими героями прошлого - Огуз-ханом, Алп-Арсланом, которые постоянно сопутствуют и наставляют своего потомка.
По-видимому, и обретением своего титула Туркменбаши, а позднее Туркменбаши Великий, С. Ниязов обязан все тому же неутолимому стремлению к превосходству над людьми, все той же мании величия. Кроме того, ведь многие исторические личности рано или поздно отказывались от своих родовых фамилий: Ленин, Сталин, Гитлер, Ататюрк. Наконец, и Сапармураду Ниязову пора было становиться Туркменбаши. К тому же, заурядная фамилия «Ниязов» не вызывала у подчиненных должного «священного трепета». Рассказывают даже о таком случае, имевшем место еще в «добашистскую» эпоху. Как-то позвонил он в приемную одного из своих министров и, назвавшись, услышал от девушки-секретаря: «Какой Ниязов?» На встречный вопрос: «А что, у нас много Ниязовых?» - получил обидное: «Навалом». Говорят, девушку на следующий же день уволили:
Теперь перед нами был Туркменбаши образца ХХI века, «Золотого века туркмен» - ни больше ни меньше. Срок его президентства уже истек, но он продолжает править. Он живет во дворце, приглашает к себе зарубежных докторов, имеет штат преданных слуг и послушных служанок - словом, имеет весь традиционный набор атрибутов, представляющих ценность для людей, как правило, лишенных творческих наклонностей и по сути своей примитивных, но стремящихся от чисто внешних проявлений превосходства - к превосходству «по определению».
Процесс становления и развития личности Туркменбаши Ниязова, сопровождавшийся необычайно завышенной самооценкой, отсутствием внутренних механизмов торможения, а также и внешних сдерживающих рычагов: законов, общественного мнения, наличия оппозиции и даже таких простейших атрибутов жизни нормального человека, как друзья и семья - свидетельствуют о целом ряде психических нарушений и комплексов. Так, психологи отмечают склонность подобных личностей к «нарциссизму», т.е. эмоциональному состоянию, при котором человек проявляет интерес только к своей собственной персоне, что может привести к утрате реальности в оценке собственных способностей. У личностей, подобных Ниязову, особенно ярко выраженный характер носят действия на почве «нарциссических обид». Ни одна, даже самая незначительная психическая травма, ни одно унижение, ни одна обида не могут быть когда-либо забыты и прощены. Примеров такого «злопамятства» Ниязова все знакомые с ним в прошлом и настоящем люди могут привести ни один десяток. Он не забывал и не прощал ничего, даже помнил, кто из его нынешних подчиненных не здоровался с ним, когда он был рядовым партаппаратчиком, или у кого был такой же костюм, такая же автомашина, как у него. В повседневной политической практике Туркменбаши сплошь и рядом встречались примеры «запоздалой» мести людям, когда-то унизившим или обидевшим его, причем это касалось не только граждан Туркменистана, но и зарубежных бизнесменов, чиновников и даже руководителей иностранных государств.
:Так, борясь со своими многочисленными комплексами, а заодно и со своими недоброжелателями, Сапармурад Ниязов становился Туркменбаши Великим. Он настолько сфокусировался на себе, что перестал видеть реалии, утратил связь с действительностью и потерял способность видеть проблемы других людей. Характерные признаки параноидальной личности - мания величия и мания власти - были свойственны многим «гениям зла», известным истории. Не миновали они и Туркменбаши, чему в немалой мере способствовало его ближайшее окружение, поддерживая и всячески культивируя пагубные наклонности доморощенного «сверхчеловека».
«Написав священную книгу [«Рухнама» - прим. автора], вы оказали бесценную услугу не только своему любимому туркменскому народу, но и всему мировому сообществу. И мы всегда будем любить вас и гордиться тем, что нашему народу посчастливилось иметь такого мудрого и великодушного Сердара - человека незаурядных способностей, которого народ по праву сравнивает с Пророком». Это из поздравления членов Кабинета министров с 10-летием избрания Ниязова президентом. А вот, что написали члены президиума Меджлиса (парламента): «Рожденная вашим гением священная Рухнама - это настоящая сокровищница, из которой теперь все мы черпаем духовные силы и знания:». Участники конференции «Сапармурад-Туркменбаши - великий политик современности» также мелочиться не стали: «Каждый гражданин Туркменского государства, которое возглавляет Великий Сердар, получивший пророческое благословение Всевышнего быть опорой своему народу, преклоняется перед вами, наш Великий Сапармурад-Туркменбаши».
:Трудно не любить себя, когда шагаешь по великолепным коврам, а под ноги тебе летят лепестки роз: Однако лидер, которому никто не смеет возразить, которого все называют непогрешимым, которому все поддакивают, обречен. Даже тиран должен проявлять достаточно ума, чтобы терпеть рядом с собой человека, способного возразить, способного осадить его порыв, ибо порыв может оказаться гибельным. Но, возможно, даже интуитивно чувствуя это, Ниязов не захотел «делиться» властью и одного за другим отправил в «политическое небытие» всех, кто мог бы оказаться подобным сдерживающим его нездоровые идеи и поступки человеком. История свидетельствует, что как только Робеспьер расправился с Дантоном - последним соратником, который имел мужество открыто спорить и не соглашаться с ним, гибель его системы наступила незамедлительно.
Не избежал Туркменбаши и такого явного признака психических нарушений, как гиперкомпенсация комплекса неполноценности. Это явление - часть сложного защитного механизма, помогающее преодолеть сомнения в уникальности собственной миссии и страх перед тем, что он не сможет удержать то, что уже имеет или будет иметь. Одним из его проявлений можно считать «строительную мегаломанию» - строительство огромных сооружений, по большей части не имеющих практического значения. Безусловно, появление разного рода «многоножек», строительство грандиозных мечетей, дворцов и стадионов, памятников и фонтанов - лишь подтверждают тот факт, что Туркменбаши больше смерти боялся бесследно исчезнуть из памяти потомков и вместо того, чтобы заняться решением насущных проблем населения, тешил свое нездоровое тщеславие подобными деяниями. При этом следует сказать, что архитектурные вкусы Туркменбаши, как и его вкусы в других видах искусства, были на редкость примитивны, что неудивительно при его бесчувственном и примитивном в своей основе характере.
Строительной мегаломании «вождя всех народов» Иосифа Сталина обязана Москва своими «высотками», и только начавшаяся война «спасла» столицу от строительства на берегу Москвы-реки, на месте взорванного в декабре 1931 года Храма Христа Спасителя Дворца Советов - гигантского по размерам и такого же гигантского по никчемности сооружения. Не у Сталина ли позаимствовал Ниязов идею золотой фигуры, венчающей так называемую «Арку нейтралитета» в Ашхабаде, которую в народе именовали «хочешь жить - умей вертеться»? Сталин тоже хотел увенчать Дворец Советов вращающейся фигурой. Только он был немного скромнее Туркменбаши и решил, что это должен быть его предшественник - Ленин. А Ниязов не мелочился: в самом деле, кого же поднять на такую высоту? Ну, не Гапурова же:
Но апофеозом мегаломании Туркменбаши Ниязова следует считать созданный им миф о «величии» туркменской нации. Он, видимо, решил, что ему досталось чересчур скромная вотчина. Ведь теперь он - не партийный руководитель одной из республик СССР, стоявшей на предпоследнем месте по численности населения и на одном из последних - по уровню экономического развития. Он - Туркменбаши Великий и должен, обязан быть лидером великой нации. Так началось создание очередного мифа - мифа о величии туркмен, идеи об избранности народа, который должен был служить фоном для его грандиозной деятельности. Так появилась на свет «Рухнама» - свод псевдоисторический фактов, псевдонаучных выводов и прописных истин, облаченных в форму откровений, ниспосланных автору «свыше». Размышления о высоких материях перемежались в ней с автобиографическими отступлениями и откровенным вымыслом. Так, туркмены оказались основоположниками и правителями многих сотен государств не только в Азии, но и в Европе. Вопреки существующим фактам им было отдано первенство в некоторых изобретениях и открытиях. Удивительно, что в «Рухнаме» не нашел отражения факт, услужливо подбрасываемый некоторыми туркмнскими «историками» о том, что будто бы древний народ - ацтеки - не что иное, как туркменское племя «ак теке», занесенное волею Всевышнего на американский контенент. Хватило и того, что турки и азербайджанцы в одночасье стали туркменскими племенами!
Безусловно, туркменский народ имеет богатую событиями, свою настоящую, а не вымышленную историю, которая, кстати, тщательно замалчивалась Ниязовым и его «историками», и не претендует на чужие достижения и вымышленных героев: хватает и своих. Скорее всего, нужно говорить о том, что не народ и его история были «мелковаты» для Ниязова, а наоборот, он сам не был достоин их величия.
Существует старый способ определения жизнеспособности любой организационной структуры и дарований ее руководителя. Надо на эту структуру посмотреть в момент, когда руководитель отсутствует. Если его отсутствие сказывается отрицательно на деятельности организации, значит, руководитель слаб и не сумел подобрать и расставить нужных людей, значит, организация нежизнеспособна. Не секрет, что в последние годы жизни Туркменбаши не покидал пределов Туркменистана, не совершал дальних зарубежных вояжей и воздерживался даже от поездок по соседним странам. Да и из Ашхабада старался не отлучаться. Таким образом, можно сделать вывод о том, что Ниязов был невольным заложником своей же собственной политики.
По-видимому, опасаясь попасть в ситуацию, схожую с историей «голого короля», разоблачил которого приезжий, не знакомый с местными «правилами игры» человек, Ниязов сделал все возможное для того, чтобы «чужие» в Туркменистан не заглядывали, а со своими справлялся с помощью нехитрых средств - запретов и угроз. Строгая проверка анкетных данных членов делегаций, журналистов, бизнесменов, не говоря уже о простых смертных - родственниках жителей «страны Туркменбаши» чаще всего заканчивалась вердиктом: не пущать! (Известен даже случай, когда молодому москвичу, решившему жениться на девушке из Ашхабада, не выдали въездную визу: на собственную свадьбу). Ужесточение до крайней степени визового режима, карательные меры в отношении людей, имеющих малейшие контакты с «заграницей» и, что нужно считать самым большим кощунством, использование в своих сомнительных целях статуса нейтрального государства не спасли Ниязова от разоблачения. Нашлись люди, которые сказали: «А король-то голый!» - и лишь пассивность масс и отсутствие организующей структуры до поры до времени позволяли ему безнаказанно продолжать свое правление.
При этом Ниязов явно был напуган, и этот страх - не реакция нормального здорового человека, а ничем не прикрытая мания преследования, параноидальный психоз: его резиденция была превращена в неприступную крепость, появился двойник (а может быть, и не один), его окружила огромная свита охранников, которых он, движимый подозрительностью, то и дело менял, а в свободное от «государственной деятельности» время палил из пистолета по портретам своих врагов. Болезненная подозрительность заставила его находить все новые и новые «подтверждения» правильности своих параноидальных домыслов: подвергались аресту совершенно невинные люди, которые затем, под давлением, давали «чистосердечные признания» в несовершенных преступлениях, а все его приближенные были обязаны предъявлять свои «родословные».
Психологи справедливо замечают, что подобного рода личности, добившись политической власти, невероятно опасны для общества, ибо «политик-психопат представляет собой особо опасное явление на грани здорового человека и душевнобольного. Это опасно именно потому, что в психопате в общем случае присутствует так много от здорового человека, что обычные люди не в состоянии распознать в нем какие-либо психические отклонения:» Подобное мнение даже послужило поводом для некоторых ученых высказать достаточно спорное, но вполне логичное предложение, чтобы любой государственный деятель, обладающий чувством ответственности, не реже одного раза в год проходил контрольное психиатрическое обследование:
В заключении позволю себе оспорить общеизвестное высказывание о том, что история всегда повторяется дважды: первый раз как трагедия, второй - как фарс. Тоталитаризм - это всегда трагедия, сколько бы раз мы с ним не сталкивались. Не углубляясь в древние века, вспомним только Германию, Советский Союз, Румынию, Югославию, Кампучию: Но история, давая трагические примеры, оставляет и повод для оптимизма: этому кошмару рано или поздно приходит конец.
Елена Дементьева
Специально для «Гундогара»