Иранская сторона всегда и по всем вопросам гнет только свою линию. И любые союзники или противники для нее - очень относительные понятия. Российско-иранские отношения, как и многие другие традиционно полны недосказанного, упрятанного под стол «конфиденциальных переговоров», а иногда и полного внешнего абсурда. Их то принято именовать «взаимовыгодным партнерством», то «бесстыжим кидаловом», то «нереализованным двусторонним потенциалом, от чего страдают и Москва, и Тегеран».
На самом деле все несколько проще: Иран и Россия никогда не были партнерами, почти никогда - откровенными соперниками, а скорее всего называть их можно «потенциальными конкурентами», которые, тем менее, могли бы и в таких условиях к взаимной выгоде успешно сотрудничать и взаимодействовать.
На данном этапе главной темой «гаданий на кофейной гуще» многочисленными экспертами является вероятность снятия международных (а точнее - американских) санкций, и что от этого получит и сам Иран, и вполне возможно опосредованно - Россия. Гадания подобные, надо сказать, мало что имеют обшего со складывающимися в регионе реалиями. А сам факт наличия четвертых в мире запасов нефти и вторых природного газа чисто теоретически делает Иран важнейшим стратегическим союзником России на мировой энергетической арене.
Но не все здесь так уж очевидно, и на самом деле намного запутанее, чем кажется на первый взгляд. Так, Москва вроде как выступала всегда за отмену нынешних санкций против Ирана, но ровным счетом ничего практического не сделала, чтобы они не были приняты. Санкции были навязаны Тегерану только одной страной - США (все остальные выступали в роли «согласных подпевал»), и у России потенциально были возможности подобного развития событий не допустить. Но испугались, и допустили, а в Тегеране на этот счет имеют свое, и не самое лестное для Москвы мнение.
Далее - поставки российского оружия и расширение атомного сотрудничества России с Ираном. Для Москвы подобное сотрудничество очень выгодно, Иран ей ничем в развитии такой кооперации не угрожает. Однако Москва и раньше, да и сейчас (хотя международная ситуация кардинальным образом поменялась) продолжает «оглядываться» на США (весь остальной Запад не играет здесь вообще никакой роли), боясь попасть сама под новые американские санкции, включая финансовые.
Показательно и отношение нынешнего иранского руководства к самому факту снятия санкций. Тегеран очень заинтересован в приходе на свой рынок прежде весго западных компаний (здесь европейцы уже построились по ранжиру, и только ждут «командирской отмашки» из Вашингтона), а вовсе не российских. И здесь только существенное сближение по политическим позициям Москвы и Тегерана может каким-то образом стимулировать (что еще не факт) расширение двустороннего экономического и торгового сотрудничества этих государств.
Тут, правда, тоже имеется масса тонких нюансов, которые скорее разводят обе стороны по углам «политического ринга», нежели сближают их интересы. Да, по ключевым региональным вопросам позиции Москвы и Тегерана достаточно схожи, но ни разу они не выступали реальными союзниками, и не поддерживали позиций друг друга именно принципиально, а не с помощью закулисных «игр в дипломатию». Пожалуй, по Сирии (да и то каждый в своих собственных интересах) Россия и Иран выступают «по одну сторону баррикад». Частично совпадают и интересы двух стран по Ираку, но это только до поры-до времени.
Зато играя в «большую интеграционную политику» вроде как Москва и Тегеран могли бы гораздо плотнее взаимодействовать, чем это имеет место на данном этапе. Прежде всего, речь идет о членстве Ирана в ШОС (Шанхайской организации по сотрудничеству). Дискуссии это давние, иранцев водят за нос с «полноправным членством» в этой структуре не первый год, а статус наблюдателя в ШОС дает Тегерану только возможность сидеть за закрытыми дверьми, и надеяться на снятие Америкой санкций.
Сейчас же ситуация в этом плане может измениться, но на предстояшем саммите ШОС членство Ирана, как, впрочем, Индии и Пакистана, плюс предложение может быть сделано еще и Турции станет больше двусторонней «дипломатической комбинацией» России и Китая, нежели реальным «созреванием» Ирана для подобного важного для него политического шага.
Нечто похожее в сфере «большой политической интеграции» вполне может оформиться и с БРИКС. Хотя на последнем саммите этой структуры в Бразилии все пять членов этой крайне аморфной и все еще формирующейся команды заявили, что новых членов к свой круг пускать пока не планируют, именно в своих политических интересах Россия (поскольку следующий саммит БРИКС пройдет в будущем году именно на российской территории) может попытаться разыграть «иранскую БРИКС-карту». И вполне реально, что у подобной затеи некие шансы на осуществление и появятся (о Евразийском Союзе и принятии туда Ирана говорить бессмысленно, с Армений и Таджикистаном бы определиться).
Здесь уместно отметить самый, пожалуй, важный аспект какого бы то ни было потенциального сближения России и Ирана. Оно реально возможно только в том случае, если к «большой политике» срочно будут пристегнуты и вопросы не менее масштабной экономики. Подобная насущность еще раз очевидна сейчас, когда отношения США и России во многом ухудшились потому, что Америке это с экономической точки ничего не стоит (теряют от этого все остальные, но это уже не американская головная боль). А противоречия США и Китая, напротив, крайне сбалансированы, и все потому, что эти страны очень плотно завязаны экономически.
Так вот с Ираном у России с одной стороны есть очень хорошие возможности для налаживания и расширения двустороннего сотрудничества, а с другой - они больше в таком случае будут действовать как жесткие конкуренты, нежели доверяющие друг другу партнеры. Это касается и нефте-газового сектора, и транспортного сотрудничества, сооружения новых атомных станций на иранской территории, и модернизации иранских портов на побережье Персидского Залива и Аравийского моря (хотя там желающих в это дело войти и помимо России немало).
Попутно стоило бы обратить внимание и на такой важный фактор, который мешает развитию двусторонних отношений, как отсутствие доверия. Его особо не ощущается на высшем уровне (одно расторжение сделки по поставке российских ракетных систем Ирану под давлением США чего стоит - и в Тегеране это никогда Москве не забудут), не особо оно заметно и на уровне частного бизнеса - причем что с одной, что с другой стороны.
Символично, что современные иранские деловые круги при всех существующих западных санкциях и постоянном унижении Тегерана со стороны Вашингтона продолжают чуть ли не молиться на «передовые западные технологии», рассчитывая, что после отмены санкций (когда это еще будет!) единая Европа и США так и бросятся инвестировать в «открывшийся миру Иран» и продадут иранцам то, что им понадобится для развития своей промышленности.
Однако все это - пустые иллюзии, и как справедливо отмечает один из ведущих иранистов в Совете по Международным отношениям в Вашингтоне Рей Такей, для Соединенных Штатов в принципе выгодно техническое отставание Ирана. Поскольку в этом случае можно будет и дальше держать его для Запада исключительно в формате «сырьевого придатка». То есть примерно в виде такого же «нефте-газового хранилища», как намечается держать и Россию.
Что может в этом плане предложить Россия? Есть чисто политический «ход конем» - плевать на всякие санкции, которые что против нее, что против Ирана ввели США (так называемое «обеспокоенное международное сообщество» к этому никакого отношения вообще не имеет), и налаживать форсированно с Ираном широкомасштабное сотрудничество по целому ряду направлений, включая военное. Израилю это не понравится, Саудовской Аравии - тоже, но всем мил никогда не будешь, да и пример «игр в перезагрузку с милым Западом» должен, наверное, кое-чему российское руководство научить.
Можно было бы перевести деловое сотрудничество между двумя странами исключительно на государственную основу, что служило бы гарантией от «конъюнктурного кидалова», практикуемого теми же западными компаниями по указке своих правительств. Поскольку и Москва, и Тегеран находятся под так называемыми «санкциями», которые по своей сути и методам применения - просто верх цинизма и абсурдности, то им сама обстановка подсказывает на данном этапе именно партнерствовать, нежели продолжать настороженно и с недоверием поглядывать друг на друга, как это имело место еще в недавнем прошлом.
В принципе для России было бы выгодно усиление роли Ирана в Персидском заливе и в целом в регионе Передней Азии. На фоне укрепления позиций Турции, Саудовской Аравии и арабских монархий Персидского залива (особенно в экономическом и финансовом плане) сильный Иран в этом регионе будет уравновешивать «стратегические страхи» со стороны его противников. А на этом при соответствующем профессонализме дипломатов и верхнего эшелона политиков вполне можно было бы поиграть.
Определенную пользу здесь могло бы принести укрепление двусторонних контактов между Россией и Ираном на уровне человеческого и делового общения. Речь идет и о нормальном развитии туризма (хотя у обеих стран нет обшей границы, но кому это мешает с Египтом, Таиландом или Турцией?), проведении регулярных встреч деловых людей в обеих странах, расширении культурного и научного сотрудничества. На сегодня можно уверенно говорить, что о современном Иране знает в России лишь горстка узкого профиля специалистов, и еще меньшее число бизнесменов. Примерно такая же безрадостная картина наблюдается и с иранской стороны. А особых «прорывных решений» на политическом уровне пока никто не предпринимает, опять-таки опасаясь со стороны «возможных партнеров» каких-то подвохов и «скрытого интереса».
Вполне вероятно какие-то подвижки в российско-иранских отношениях могут произойти после проведения в Астрахани по осени саммита Прикаспийских стран. Там пройдут встречи первых лиц обеих государств, и не исключено, что что-то сдвинется с мертвой точки в решении проблемы разграничения акватории Каспия. Но в любом случае шаги навстречу друг другу должны будут сделать обе стороны - и особенно их руководство. Потому как иного такого выгодного момента для налаживания цивилизованных мостов взаимопонимания между Россией и Ираном может уже больше не случиться.
Юрий Сигов (Вашингтон)