Организационное становление ШОС произошло
Генеральный секретарь Шанхайской организации сотрудничества /ШОС/ Болат Нургалиев дал интервью корр. ИТАР-ТАСС Михаилу Калмыкову и Андрею Кириллову, в котором ответил на вопросы по организационному строительству и возможности расширения ШОС, планах Организации на ближайшую перспективу.
ВОПРОС: Насколько структура ШОС сложилась, возможно ли дальнейшее расширение?
ОТВЕТ: Сейчас есть понимание, что организационное становление завершено. Если речь идет о дополнительных преобразованиях, то, во всяком случае, не в ближайшее время. Конечно, жизнь не стоит на месте, и возможно, что потребуется адаптировать ШОС к новым региональным реалиям, вероятным изменениям в ситуации.
Есть два постоянно действующих органа - Секретариат в Пекине и Исполком Региональной антитеррористической структуры /РАТС/ в Ташкенте, примерно одинаковые по числу сотрудников. РАТС занимается вопросами координации борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, которые являются реальными угрозами для наших государств. Политические и экономические решения принимаются на ежегодно проводимых заседаниях Совета глав государств и Совета глав правительств. Ритмично происходят заседания Совета национальных координаторов. Свои совещания проводят министры экономики, обороны, культуры, МЧС, идет работа и по другим профильным направлениям.
При Секретариате ШОС есть институт постоянных представителей шести государств - это старшие дипломаты посольств.
Я бы хотел отметить, что за последнее время у нас расширился спектр деятельности Организации, появились новые измерения. В частности, активизировалось межпарламентское взаимодействие, в прошлом году созданы Деловой совет и Межбанковское объединение, на повестке дня создание Молодежного форума ШОС. Естественно, это требует определенных изменений в подходах к работе. Расширение деятельности ведет к активизации контактов, поездок. Сейчас значительно больше ШОСовских мероприятий проводится в разных городах и странах, не только в Пекине и Китае.
Да, происходят изменения, и мы свою задачу видим в том, чтобы эти тенденции отслеживать, своевременно ставить вопросы перед государствами-членами ШОС о возможных инструментах и особо актуальных подходах.
Изначально ШОС задумывалась как структура, способная эффективно обеспечить безопасность, сейчас же все больше акцент переносится на координацию и углубление региональной интеграции. Есть понимание того, что прогресс в решении социально-экономических проблем, существующих во всех государствах, будет залогом того, что будет решаться и проблема безопасности и стабильности в регионе.
ВОПРОС: Как складывается бюджет?
ОТВЕТ: У нас по Секретариату порядка 2,1 млн. долларов на этот год, чуть меньше у РАТС. Бюджет складывается из взносов государств, по квотам: по 24 % у России и Китая, 21 % - у Казахстана, 15 % - у Узбекистана, 10 % - у Киргизии, 6 % - у Таджикистана. Несмотря на разницу во взносах, каждое государство имеет один голос, финансовая контрибуция на участии в принятии решений не отражается. Она отражается на квоте сотрудников, которые командируются по линии каждого государства для работы в Секретариате и Исполкоме РАТС.
У нас равномерное, достаточно справедливое распределение должностей по квотам, поскольку решения принимаются коллективно, в результате тщательного обсуждения.
Ощущается необходимость увеличения бюджета, поскольку объем обязательств постоянно действующих органов растет.
Главы государств принимают политические решения, а конкретно по цифрам - это прерогатива глав правительств. Вопрос бюджета достаточно щепетильный, поскольку есть определенные нюансы в подходах ряда государств. Наши финансовые возможности должны быть адекватны обязательствам по международным контактам, ведь нас приглашают для участия в конференциях, встречах руководителей региональных организаций, у нас есть партнерские отношения. Для ШОС было бы негоже отказываться от участия, потому что не хватает средств на командировки. Потребность в увеличении финансирования ощущается, в то же время мы - реалисты, это прерогатива государств-членов. Мы можем подготовить обоснование, которое будет рассмотрено.
ВОПРОС: Число работников в Секретариате?
ОТВЕТ: 30 штатных работников, есть и «нештатники», то есть принятые на месте сотрудники. Имеется возможность набирать работников по срочному контракту. В ряде случаев государства направляют на временной основе штатных работников из различных министерств для выполнения конкретной работы. Произошла некоторая реорганизация по сравнению с первоначальной структурой, у нас в Секретариате теперь четыре секции: политическая, экономико-гуманитарная, политико-аналитическая и административная. Они возглавляются заместителями Генерального секретаря и комплектуются сотрудниками с учетом их профессиональной подготовки и опыта работы.
ВОПРОС: Как идет подготовка к саммиту ШОС?
ОТВЕТ: Работа по подготовке саммита идет интенсивно, ориентируясь на запланированные сроки.
У председательствующего государства, на территории которого проходит саммит больше обязанностей, с точки зрения того, что оно должно брать на себя больший груз по подготовке повестки дня, инициатив, решения организационных проблем. У нас организация достаточно молодая, традиции только формируются, апробируются разные варианты. Потом мы на чем-то остановимся, пока же идем методом проб, но ошибок не было.
Заседание глав правительств запланировано на октябрь в Ташкенте, соответственно, но работа по формированию бюджета на 2008 год должна проводиться сейчас.
Сейчас к саммиту готовится большой правовой документ о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в рамках ШОС. Он должен быть вкладом Организации в оценку современного состояния международных отношений, концентрированным выражением нашего понимания вариантов реагирования на ситуации, которые ставят под угрозу мир и безопасность. Принципы взаимоотношений должны конкретизироваться в соответствующие положения этого документа. Состоялось несколько обсуждений проекта, процентов на 90 документ готов, есть уверенность, что успеем завершить согласование спорных положений и вынести его на заседание совета глав МИД перед саммитом.
Другой документ - План действий по обеспечению международной информационной безопасности с точки зрения противодействия угрозам преступного, террористического характера. Сейчас эксперты шести государств обсуждают этот документ, поручение подготовить который было принято на прошлом саммите.
ВОПРОС: Каковы же основные принципы информационной безопасности?
ОТВЕТ: Это актуальная проблема. При нынешнем развитии всех видов связи проблема уязвимости информационно-коммуникационных технологий очень обострилась. Исходя из этого, в рамках ШОС решили договориться о координации усилий с тем, чтобы выработать механизм противодействия попыткам взлома информационных сетей, защищать информационную безопасность всех государственных и гражданских структур. Это касается также обмена информацией.
ВОПРОС: Это будет открытый документ?
ОТВЕТ: Если говорить о саммитах ШОС, то все наши подписанные документы носят, как правило, открытый характер. Более закрытая сфера - взаимодействие в рамках РАТС.
ВОПРОС: А что можно сказать в более широком плане о борьбе с терроризмом?
ОТВЕТ: На прошлом саммите у нас был принят План действий по противодействию терроризму на 2007-2009 гг. Он отталкивается от Конвенции по борьбе с терроризмом. Таким образом правовая основа имеется, необходима конкретная работа по налаживанию взаимодействия компетентных органов.
ВОПРОС: Есть ли трудности в антитеррористической работе, у всех ли совпадают взгляды?
ОТВЕТ: Этот вопрос будет обсуждаться в Ташкенте на Совете РАТС. Я не слышал, что внутри РАТС есть какие-то противоречия, существенные разногласия. Кстати, по некоторым вопросам можно встречаться и двустороннем формате, потом приносить проекты решений в РАТС.
ВОПРОС: Как идет борьба с наркотрафиком?
ОТВЕТ: Эта сфера ведется не только через РАТС. Наркотрафиком там занимаются в части, касающейся денежных средств, идущих на финансирование терроризма. В каждом государстве есть ведомства, которые занимаются борьбой с распространением наркотиков, поэтому сейчас вопрос состоит в том, целесообразно ли создавать структуру, подобную РАТС или нечто самостоятельное, что-то вроде регионального Интерпола, но которая отвечала бы за борьбу с наркотиками. Во что это выльется - пока рано говорить.
У нас есть принцип принятия решений на основе консенсуса. Необходимо согласие всех шести государств, пока идет обсуждение, как осуществлять взаимодействие по такому важному направлению, как борьба с незаконным оборотом наркотиков. Есть предложения, чтобы этим тоже занимался постоянно действующий орган, либо же за счет расширения полномочий и соответственно увеличения числа работников Секретариата, которые будут этим заниматься.
Есть определенные сложности с этим, поскольку требуется принять некоторые нормативные документы. Они должны быть приняты либо на Совете глав государств, либо на Совете глав правительств. Этому должна предшествовать подготовительная работа. Главное, чтобы все шесть государств единодушно с каким-то вариантом согласились.
ВОПРОС: В какой степени ШОС затрагивают проблемы Афганистана?
ОТВЕТ: Естественно, Афганистан постоянно фигурирует в повестке дня работы всех органов ШОС, поскольку, обсуждая борьбу с терроризмом, наркотрафиком, незаконной миграцией, а также экономические проекты, связанные с взаимодействием государств региона в энергетической, транспортной сфере, мы непременно упоминаем и Афганистан.
То же касается двустороннего формата - большинство членов ШОС имеют с ним общие границы. У нас есть созданная в прошлом году Контактная группа "ШОС-Афганистан" в составе постоянных представителей государств-членов ШОС при Секретариате, должностных лиц Секретариата, старших дипломатов посольства Афганистана в Пекине. Когда эта группа создавалась, мы исходили из понимания, что через этот орган можно будет договариваться о конкретных проектах сотрудничества и взаимодействия.
ВОПРОС: Что-то удалось сделать?
ОТВЕТ: Пока все на стадии обсуждения. Ряд мероприятий проводятся в двустороннем порядке в каждом государстве. А в рамках ШОС пока идет обсуждение - как внутри нашей организации, так и вместе с афганскими партнерами по тем аспектам, по которым была достигнута договоренность на межгосударственном уровне. Состоялось несколько заседаний в Пекине.
ВОПРОС: То есть будет какой-то документ?
ОТВЕТ: Нет, я думаю, что главным является выработка согласованных позиций по вопросам сотрудничества ШОС с Афганистаном.
ВОПРОС: А что бы мы могли предложить?
ОТВЕТ: Могли бы предложить подключение к некоторым проектам, которые у нас осуществляются в рамках плана действий по выполнению соглашения о многостороннем экономическом сотрудничестве ШОС. В этом плане 127 мероприятий. Среди них есть несколько «пилотных» проектов в области транспорта и энергетики. Часть из них может быть интересна для Афганистана. Мы афганским партнерам перечень этих проектов передали для того, чтобы они проконсультировались с Кабулом и дали бы нам ответ, как они на это реагируют. Очевидно, что следующее заседание контактной группы будет посвящено обсуждению этих конкретных аспектов.
ВОПРОС: Вот уже на два саммита Хамида Карзая приглашают, то есть диалог идет на высшем уровне.
ОТВЕТ: Да, и на заседаниях Совета глав правительств тоже присутствует афганский представитель. Последний контакт был с первым вице-президентом ИРА. Естественно, афганские партнеры в первую очередь заинтересованы вопросами экономического сотрудничества.
ВОПРОС: Они как-то ставят вопрос о приеме в ШОС в качестве государства-наблюдателя.
ОТВЕТ: Нет, они вопрос так не ставят. Они у нас как бы на особом положении. Шесть плюс четыре и плюс Афганистан, с которым мы намерены сотрудничать в рамках Контактной группы. Пока эта формула себя оправдывает.
ВОПРОС: А по наркотрафику?
ОТВЕТ: То же касается и наркотрафика. Со стороны Афганистана странам ШОС было предложение, чтобы они подумали, как можно помочь по замещению сельскохозяйственных культур, чтобы мотивировать афганских крестьян сеять не опиумный мак, а зерно или другие сельхозкультуры. Я недавно беседовал с спецпредставителем Евросоюза по Афганистану Вендрелом. Он считает, что нам надо вместе работать, объединять усилия. Поскольку, по его мнению - а он занимается Афганистаном фактически четвертый год - пока прогресса в этой области нет.
И один из вариантов повышения эффективности - усилить координацию с теми структурами, которые Афганистаном занимаются. Нас это интересует, в том числе, и с точки зрения усиления контроля центрального правительства над ситуацией в стране. И потом, у нас есть контакт с Азиатским банком развития, который осуществляет в нашем регионе программу ЦАРЭС - Центрально-азиатское региональное экономическое сотрудничество. Она включает и Афганистан в том числе. Они тоже считают, что, строя планы, надо думать о том, что можно было бы предпринять, чтобы эффективно помочь Афганистану.
ВОПРОС: Мы будем помогать интеллектуально и организационно или финансово тоже?
ОТВЕТ: Это проблема, которую нужно решать каждому из государств с точки зрения готовности выделять средства. Поскольку, если со стороны стран Запада такое движение наблюдается, в частности, Япония намерена выделить миллиарды долларов, то мы еще к этому не готовы, и говорить о каких-то больших объемах безвозмездной помощи пока рано.
Но есть возможность заняться небольшими, компактными проектами по улучшению транспортной инфраструктуры, чтобы была облегчена доставка товаров. Важно проводить льготную тарифную политику. По мере того как будет укрепляться режим безопасности, нужно будет думать о прокладке ЛЭП, строительстве нефтепроводов, газопроводов. Нам это дело сподручнее осуществлять, чем государствам, которые находятся далеко.
ВОПРОС: Это предполагает, наверное, определенное содействие и Таджикистану тоже? Поскольку основной наркотрафик идет через эту границу.
ОТВЕТ: Вопросы усиления охраны границы, пограничного контроля обсуждаются как на двухсторонней основе, так и в рамках ШОС.
ВОПРОС: А в Бишкек тоже Карзая пригласили?
ОТВЕТ: Этот вопрос обсуждается, поскольку у нас есть такое правило: на саммите или встрече глав правительств в качестве гостей принимающей стороны могут быть два государства и две международных организации. Не более того. Соответственно, это на усмотрение принимающего государства, кого они конкретно хотят пригласить.
ВОПРОС: А какие еще страны проявляют интерес? Раньше Соединенные Штаты интерес проявляли, сейчас он спал?
ОТВЕТ: Продолжают интересоваться.
ВОПРОС: Они в наблюдатели просились?
ОТВЕТ: В наблюдатели они не просились. Во всяком случае, официально. В прошлом году в Конгрессе были слушания по ШОС. Тема была следующая: представляет ли ШОС угрозу национальным интересам США. И представитель Государственного департамента, который за месяц или за два побывал здесь, в Секретариате, и встречался с прежним руководителем организации Чжан Дэгуаном, дал такую оценку: нас вроде бы и не приглашали туда, а мы так вопрос и не ставим. Тем не менее, они отслеживают деятельность ШОС и оценивают, не окажется ли она каким-то контрбалансом интересам США. Докладчик, конечно, подчеркивал, что они не преследуют низменных целей, а стремятся усилить стабильность и безопасность, права человека, демократию и т.д.
ВОПРОС: Но контакты есть?
ОТВЕТ: Я так понимаю: в Соединенных Штатах есть несколько мозговых центров, которые занимаются проблематикой ШОС. Они как раз очень интересуются ШОС, присылают делегации. Необходимо продолжать с ними работу, чтобы они правильно понимали, что делается в ШОС, чтобы не распространялись всякие спекуляции о якобы существующей угрозе со стороны ШОС интересам Запада.
ВОПРОС: То есть, у ШОС никакой аллергии на взаимодействие с Соединенными Штатами в регионе нет?
ОТВЕТ: Там, где цели совпадают, например, в борьбе с терроризмом, мы готовы взаимодействовать. Договоренностей на этот счет не было. Инициатива должна исходить от какой-то из сторон. Если она будет иметь место, тогда будет новая ситуация, на которую надо будет реагировать. Мы готовы для любой аудитории, по любым каналам объяснять цели Организации. Решения, которые принимаются в рамках ШОС на руководящих уровнях, открытые, они публикуются, ничего скрытого от международной общественности нет. Мы не являемся военно-политическим блоком.
ВОПРОС: А еще какие-то государства, за исключением четырех наблюдателей, интерес проявляют?
ОТВЕТ: Есть обращение Белоруссии, интерес проявляла Шри-Ланка.
ВОПРОС: А Белоруссия интересуется присоединением в статусе наблюдателя?
ОТВЕТ: Да, в любом качестве. Но пока это не рассматривается, так как еще не готов документ, в котором были бы обозначены критерии расширения организации. У нас есть документ о порядке вступления, но нет критериев. С ними не так просто, потому что во внимание надо принимать многие обстоятельства. Параметры общие заявлены, они были определены на Шанхайском саммите, когда главы шести государств договорились, что организация будет со временем расширятся, но нужно общее понимание того, какие параметры нужно выдерживать.
Рассматривая заявки, надо учитывать, присоединяется ли государство ко всей нормативно-правовой базе, ко всем документам. Их достаточно много, они разноплановые. К ним надо присоединиться и ратифицировать. Затем, естественно, взять на себя обязательства, которые уже сформировались. Нужно еще посмотреть, как отразится принятие того или иного государства на принципе принятия решений путем консенсуса на всех уровнях и во всех органах ШОС. Не повлияет ли это на эффективность организации с точки зрения принятия решений. И в целом, что позитивного привносит членство того или иного государства.
ВОПРОС: Принцип консенсуса не ставится под сомнение? Например, ЕС уже задумывается, стоит ли добиваться консенсуса или решать большинством голосов.
ОТВЕТ: У нас всего шесть государств, и этот принцип является наиболее демократичным. Единственный случай, когда он не действует, это виртуальная возможность при осуществлении процедуры исключения государства. Это норма, целесообразность сохранения которой пока никто не ставил под сомнение. В целом, исходя из практики работы, если при решении какого-то вопроса у какого-либо из государств возникают возражения, то вопрос с повестки дня снимается.
В принципе, это нормально. Потому что если он снова станет актуальным, то потом к нему можно будет вернуться на другом уровне или зайти с другой стороны. Это вполне нормальный процесс, характерный для многосторонней дипломатии. У нас есть общее понимание вызовов и угроз, есть общее понимание подходов, но есть и свои интересы, и они проявляются в нюансах. И это четко прослеживается в процессе работы над проектами документов. Если кого-то формулировка не устраивает, то надо искать новые варианты в ходе дискуссий.
ВОПРОС: Сейчас практически все крупные игроки или важные государства в регионе каким-то образом в ШОС задействованы. Но есть еще одно очень важное государство, которое тоже может сыграть свою роль - Туркмения. Как ШОС понимает возможности взаимодействия с Туркменией?
ОТВЕТ: Естественно, Туркмения является частью Центральной Азии, частью нашего региона. И, как я понимаю, позиция всех шести государств заключается в том, чтобы как-то задействовать ее в интеграции, вовлечь в региональные процессы. Мы совсем не хотели бы сохранения ситуации, когда одна из составных частей азиатского региона изолирована. Как соседи, мы хотели бы развития активных связей, таких, какие были в прошлом, в период существования Великого шелкового пути. Но в то же время понятно, что это сближение будет лишь в той степени, в которой это приемлемо для руководства Туркменистана. В случае его обращения в ШОС мы соответствующим образом прореагируем.
ВОПРОС: То есть до сих пор никакого взаимодействия с Туркменией не было?
ОТВЕТ: Несмотря на достаточно активные экономические связи с Туркменией на двухсторонней основе, взаимодействия с ШОС не было из-за особенностей внешнеполитического курса этого государства. Будет новая ситуация, будет новая возможность пересмотреть позиции.
ВОПРОС: То есть ШОС в этом смысле открыта?
ОТВЕТ: Да, мы в общем-то открыты для стран любого региона.
ВОПРОС: Может быть, ШОС стоит проявить инициативу в отношении Туркмении с учетом того, что страны Запада начали предпринимать активные усилия для налаживания сотрудничества с ней?
ОТВЕТ: Если исходить из "Шанхайского духа", суть которого состоит в соблюдении принципов взаимного доверия, взаимной выгоды, равенства, взаимных консультаций, уважения к многообразию культур и стремления к совместному развитию, - то инициатива должна быть за Ашхабадом.
ВОПРОС: А можно предположить, что это будет упомянуто в каком-нибудь декларативном документе, где говорится о приверженности ШОС сотрудничеству со странами региона?
ОТВЕТ: Предположить можно, но надо учитывать, что Туркменистан является членом нескольких региональных объединений. Будут какие-то подвижки, сигналы о грядущих изменениях в отношениях с государствами в геополитическом окружении - будем реагировать. Мы, естественно, внимательно следим за всеми изменениями.
ВОПРОС: А Индия и Пакистан?
ОТВЕТ: У нас есть контакты. Недавно я встречался с министром иностранных дел Пакистана, который был с визитом в Пекине. Пакистанское руководство, и это прозвучало на Шанхайском саммите, желает видеть его активно вовлеченным в ШОСовские дела, вплоть до обретения статуса полноправного члена Организации.
Со стороны Индии интерес есть. Обозначено желание расширять участие. Во время недавнего визита президента Владимира Путина в Индию руководство этой страны говорило об этом. Пока официальной заявки не было. Но желание это подтверждается на разных уровнях.
ВОПРОС: То есть у Пакистана оно более ярко выражено?
ОТВЕТ: Я бы сказал, настойчивее. Что касается вообще взаимодействия с государствами-наблюдателями, то есть общее понимание у всех шести государств, что мы должны в ближайшее время активизировать работу и предложить новые инициативы по организации взаимодействия, прежде всего, в экономической сфере. Вовлечь их в реализацию конкретных проектов, которые могут представить для них практический интерес. Это касается энергетики и транспорта.
И мы процесс согласования этого перечня проектов завершаем с тем, чтобы уже согласованные списки представить государствам-наблюдателям - коллективно и индивидуально, потому что по ряду аспектов что-то может представлять общий интерес, а что-то менее интересно для отдельных стран. Соответственно, мы до саммита определимся с таким расчетом, чтобы со стороны глав государств-наблюдателей, которые будут приглашены для участия в саммите, была возможность обозначить позицию в интересующих их сферах.
Этот процесс анализа и выработки предложений идет с двух сторон. У нас есть понимание того, что государства-наблюдатели должны иметь практическую пользу от своего статуса, чтобы не было ситуации, когда они окажутся разочарованными. У меня сложилось впечатление, что 2007 год будет отмечен существенным практическим продвижением в отношениях со странами-наблюдателями.
ВОПРОС: Иранский фактор как-нибудь отдельно обсуждается внутри ШОС?
ОТВЕТ: Я не думаю, что его надо затрагивать. Достаточно того, что государства на своем национальном уровне определят позицию по всему, что касается отношений Ирана с МАГАТЭ. ШОС в этот процесс не включен и такой необходимости мы не видим, поскольку это не входит в нашу компетенцию.
ВОПРОС: Но все-таки этот вопрос касается ключевого для ШОС вопроса - безопасности.
ОТВЕТ: Да, конечно. Но принцип, на котором строится наша организация, это - многополярный миропорядок. Нам не нужно идеологическое противостояние. Все дела, связанные с применением санкций и других мер воздействия, должны осуществляться через ООН, а не решаться отдельными государствами. В этом позиции всех шести государств совпадают. Если необходимо какое-то действие, чтобы мотивировать иранское руководство к выполнению резолюций, то решение об этом должно приниматься международным сообществом в рамках ООН.
ВОПРОС: То есть можно ожидать, что в Бишкек президент Ирана приедет?
ОТВЕТ: В общем-то у нас норматив прописан, что государства-наблюдатели приглашаются на саммиты на том же уровне, что и члены. Не приглашаются наблюдатели на Совет министров иностранных дел.
ВОПРОС: А когда Ахмадинежад приезжал в Шанхай, иранское ядерное досье как-то поднималось в многостороннем формате?
ОТВЕТ: Повесткой дня это не предусматривалось, да в и общем-то, не тот форум.
ВОПРОС: ШОС очень интересна в том плане, что она объединяет очень разноплановые государства и ей удается эффективно решать все вопросы.
ОТВЕТ: Это, безусловно, та форма, которая должна превалировать. Мы стараемся в рамках ШОС выработать своеобразный образец для подражания. Там, где у нас есть консенсус - мы налаживаем сотрудничество; там, где имеются споры, расхождения - пытаемся найти компромисс, уважая право каждого государства защитить свои национальные интересы. И навязывать кому бы то ни было, какую-то внешнеполитическую линию было бы неправильно, исходя из той философии, которая объединяет шесть государств.
Если мы на ШОСовском пространстве добьемся того, чтобы эта модель работала, то с учетом того, что у нас в составе два постоянных члена Совета Безопасности, я думаю, это будет привлекать внимание мировой общественности, прессы. Можно будет брать на вооружение что-то из нашего ШОСовского опыта. Вот в этом суть организации.
Понятно, что это не мешает каждому из государств на двухсторонней основе строить отношения с теми, кто от ШОС далек. Членство в ШОС не противоречит членству России и четырех азиатских государств в ОБСЕ. То есть, никаких противоречий здесь нет, хотя существует достаточно много спекуляций на эту тему. Несмотря на то, что некоторые говорят, что ШОС - это клуб государств, не стремящихся к подлинной демократии, это рассуждения, которые не имеют ничего общего с реальностью.
Есть совершенно четкое понимание того, что демократия и права человека - это источник социально-экономического прогресса. Другое дело, что темпы и формы движения в этом направлении каждое государство само для себя определяет. Никто не должен брать на себя роль учителя и указывать кому-то, что делать.
ВОПРОС: Было много разговоров о военной составляющей ШОС. Как сейчас обстоят дела в этой области?
ОТВЕТ: В ближайшее время состоится совещание министров обороны. Эксперты уже собирались и готовили повестку дня. Они обсудят вопросы, которые будут затем доложены главам государств. Готовятся военные учения, которые в этот раз состоятся в Приволжско-Уральском военном округе Российской Федерации. Поэтому говорить о том, что оборонная составляющая ушла на задний план, я бы не стал.
Что касается ОДКБ, то у нас рабочие контакты существуют. Мы намерены формализовать отношения путем подписания меморандума о взаимопонимании между секретариатами ОДКБ и ШОС. Соответствующий документ обсуждается и в течение этого года, я думаю, будет подписан. Но это не самое главное. У нас есть совпадающие цели по защите мира и безопасности. В деятельности ОДКБ сейчас преобладает антитеррористическая составляющая. Поэтому объединение усилий только на пользу достижению общей цели, и в данном случае наше сотрудничество с другими организациями идет в русле усилий по повышению эффективности ШОС.
ВОПРОС: А с АТЭС есть сотрудничество?
ОТВЕТ: Пока еще нет. Но мы имеем поручение Совета глав государств работать над расширением международных контактов.
ВОПРОС: Как обстоит дело с сотрудничеством в области экономической и энергетической безопасности?
ОТВЕТ: У нас есть группа сотрудников в Секретариате, которые занимаются экономическим сотрудничеством в рамках ШОС. Недавно с ними проводилось большое развернутое совещание, где распределялись обязанности. Я доводил до них свои мысли, созревшие за период после вступления в должность. У меня складывается впечатление, что экономическое направление отстает от политического. Это большой недочет. Похвалиться тем, что мы перешли в фазу практической реализации экономических проектов, мы не можем. У нас есть кредитная линия, которая открыта китайским правительством на 900 млн. долларов для спонсирования экономических проектов. Воспользовались ею три центрально-азиатских государства. Пока эти проекты имеют национальные границы, но с перспективой выхода на более широкий формат.