В России тысячи детей мигрантов остаются без образования
14.06.2012 10:06 msk, Мигрант.Фергана.Ру
На днях губернатор Московской области Сергей Шойгу распорядился выяснить, сколько детей дошкольного возраста живут в мигрантских семьях, чтобы определить, как это влияет на очереди в детские сады. Ясность в этом вопросе должна помочь более точно рассчитать, сколько еще дополнительных детских садов нужно будет построить области. Как теперь выяснилось, средства на это не были предусмотрены ни в областном бюджете, ни в федеральном. Сейчас в России нет достоверной официальной статистики, касающейся взрослых и детей, приезжающих из других стран. По данным экспертов, в РФ около пяти млн. мигрантов, детей с собой берут около 10% из них. 80-90% этих ребят не ходят в детские сады, 3-5% - в школы. Между тем именно детские сады и школы играют главную роль в интеграции мигрантов в общество, без которой невозможно благополучие малышей. Да и число детей, приезжающих в Россию, в частности, из Средней Азии, по наблюдениям специалистов, только растет.
Официальной статистики, которая бы показала, сколько детей мигрантов посещает детсады, в России нет. Как нет вообще никакой достоверной официальной статистики по мигрантам. Федеральная миграционная служба считает только, сколько раз иностранные граждане пересекают границу. В 2011 году, согласно данным ведомства, они сделали это 9 млн. 921 тыс. 10 раз. При этом в Москву отправились 1 млн. 749 тыс. 814 из них, в Московскую область - 967 тыс. 67, в Санкт-Петербург и Ленинградскую область - 2 млн. 997 тыс. 185. Остальные «рассеялись» по всем крупным российским городам.
Как рассказала «Новым известиям» старший научный сотрудник Института демографии Высшей школы экономики Юлия Флоринская, в России около пяти млн. мигрантов. Примерно 10% из них приезжают вместе с детьми. В последнее время, по словам эксперта, детей стали привозить чаще, потому что мигранты едут уже не в неизвестность, а в город, где у них есть знакомые и о ситуации в котором они уже знают от своих земляков.
По словам Юлии Флоринской, около 10% мигрантов из Средней Азии ходят в детские сады. Вместе с детьми из Закавказья они составляют 20% российских дошкольников. Как рассказала «НИ» председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина, чтобы поставить ребенка из семьи мигрантов на очередь в сад, правозащитникам порой приходится прикладывать немало усилий. Чиновники просят, чтобы им дали сопроводительное письмо или «хоть какую-то бумажку» от общественной организации.
В школу, по словам г-жи Флоринской, ходят почти все дети мигрантов. На улице или дома свои школьные годы проводят 3-5% из них. Как отмечают правозащитники, из-за приказа Минобрнауки РФ, принятого 2 июня, ситуация может ухудшиться. Документ определяет порядок зачисления в школы. Приоритет имеют дети, зарегистрированные по месту проживания на территории, закрепленной за школой. После них могут быть зачислены дети, зарегистрированные по месту проживания не на этой территории, но в том же муниципальном образовании. Но если у мигрантов и есть регистрация, то она оформлена по месту пребывания, а о таких детях в приказе не говорится. «Мы обратили внимание на эту ситуацию, когда к нам обратился мигрант, ребенка которого отказались брать в школу из-за новых правил», - отметила в беседе с «НИ» Светлана Ганнушкина.
Не всеобщее образование
Среди детей, живущих в мигрантском поселке, расположенном прямо за МКАД, есть те, которые не ходят ни в сад, ни в школу. Алижону около двух лет. Его любимая игрушка - автомобиль, но не из «Детского мира», а настоящий. Ржавый «Москвич», руль которого можно крутить, а из боковых окон, где нет стекол, - выглядывать, что-нибудь крича. У Алижона много нянь. Это несколько десятков парней 20-30 лет, собравшихся посреди поселковой дороги как раз перед «Москвичом».
Один из них замечает, что Алижон пытается вылезти из машины, вытаскивает его оттуда и, покрутив в руках и рассмешив, ставит на землю. Как и остальные, он знает, что Алижон гуляет здесь каждый вечер, но не знает, кто его родители и где он живет. Жить Алижон может или в доме, если его родители снимают там комнату, или в поле за поселком, в хибаре из кольев и пленки. Поле - это заросли травы, крапивы, лопухов, вглубь него ведут тропки, выложенные линолеумом или просто протоптанные то и дело бредущими туда людьми. Всего в поселке живут, соседствуя с «коренным» населением, около 2,5 тыс. приезжих из Средней Азии. Когда Алижон подрастет, он научится говорить и на своем языке, и на языках соседей - на узбекском, киргизском и русском. Может быть, он пойдет в районную школу, которая расположена неподалеку.
В этой школе учатся сотни детей из поселка, в том числе пятиклассник Ибрагим. Он говорит на чистейшем русском, а таджикский, язык своей семьи, знает хуже. Ибрагим любит математику и компьютерные игры, учится на «тройки, четверки, пятерки». Как рассказал сотрудник правозащитного центра и президент общества политэмигрантов Центральной Азии «Мемориал» Бахром Хамроев, который и показал корреспонденту «НИ» поселок, в этой школе большинство учеников - мигранты. Многие из них стали учиться благодаря «человеческому отношению» директора. Тот был поставлен перед фактом, что есть дети, которых нужно учить, и перед выбором - придираться или нет к документам, которые могут оставить их неграмотными.
Но Алижон может и не пойти в школу, как, например, Хилола. Ей лет 10, и она работает в кафе в поселке - разносит еду посетителям и выполняет другие поручения матери, которая управляет заведением. Мама Хилолы, полная женщина в платке, халате и фартуке, говорит, что Хилола ходит в школу, но местные жители знают, что это не так. Хозяйка запретила корреспонденту «НИ» войти внутрь кафе, потому что «посторонним нельзя».
«Вон, видите, это будет школа, - Бахром Хамроев показывает на заросли травы, где виднеется постройка из кольев, досок и пленки, покрытая сверху толем и кирпичами. - Мигранты будут учить сами себя». По словам г-на Хамроева, там будет пока только один учитель из жителей поселка. Преподавать все предметы он будет тем детям, которые не попали в государственную школу.
Без трудностей перевода
Как свидетельствуют результаты исследования, представленного в марте 2012 года Высшей школой экономики (ВШЭ), дети мигрантов, которым была предоставлена возможность получать образование, «точно так же могут преуспеть в учебе», как и их российские сверстники. Мало того, они даже «более мотивированы». Ученые опросили 7,3 тыс. учеников в более чем 100 школах Санкт-Петербурга. Самым трудным предметом для мигрантов оказался русский язык, и хуже всего он дается тем, кто приехал в Россию позже. «Оценки детей-мигрантов оказываются ниже, чем у этнического большинства, только в том случае, если дети переехали в Россию после семи лет, в случае переезда до этого возраста специфических проблем с успеваемостью у них не возникает», - отмечают исследователи. 48% детей мигрантов, живущих в Северной столице, или родились здесь, или приехали в дошкольном возрасте. Преодолеть языковой барьер до школы можно в детском саду. «По утверждению экспертов, особенно работающих непосредственно с детьми, то есть сотрудников школ и районных отделов образования, важнейшая роль в адаптации, и в частности в освоении языка, принадлежит детскому саду», - говорится в исследовании ВШЭ.
Более чем в ста школах ученые услышали только об одном случае дискриминации по отношению к ученику-иностранцу. «Дети из семей этнического большинства дружат как между собой, так и с иноэтничными школьниками, - сообщается в докладе. - Иноэтничные школьники, скорее, стремятся дружить с другими детьми мигрантов. Школьники выбирают себе друзей с похожим жизненным опытом, в который включаются недавний переезд, трудности с изучением языка и так далее. При этом даже если определенные этнические группы находятся в исторически или политически сложных отношениях на родине, при переезде в Петербург эти различия для детей уходят на второй план: Часто в классе есть один-два иноэтничных школьника, а такие ситуации встречаются нередко, тогда они легко сходятся с детьми этнического большинства».
Просвещение улиц
В мегаполисах детям мигрантов иногда облегчают жизнь специальные учебные центры или выпущенные для них книги. Например, в прошлом году комитет образования Санкт-Петербурга закупил 6,4 тыс. экземпляров специальных букварей для мигрантов. В Москве работает 12 школ русского языка, в которых дети-иностранцы, плохо владеющие русским, учатся год-два по специальной программе, чтобы потом перейти в обычную школу. «Но из-за того, что в последнее время в Москве сокращаются малокомплектные школы, школы русского языка находятся сейчас в подвешенном состоянии и неизвестно, что с ними будет», - рассказала «НИ» Юлия Флоринская.
За распахнутой дверью в желтом трехэтажном особнячке, затерянном в двориках около метро «Новослободская», - учебный центр для детей мигрантов, основанный «Гражданским содействием». Сюда приходят дети, которые плохо владеют даже разговорным русским, и подростки, которым нужно подтянуть математику или английский. Учат всему этому волонтеры, среди которых много красивых девушек и попадаются американские студенты, которые сами плохо говорят по-русски. На перемене все пьют чай с печеньями, несколько раз в месяц смотрят классику кино, справляют праздники. Корреспондент «НИ» попросила, чтобы ей дали позаниматься с самым плохо понимающим по-русски учеником. Им оказался шестилетний Дастан, полгода назад приехавший из Киргизии. Он говорит только отдельные слова - названия предметов и цветов, зато прекрасно для своего возраста читает и пишет на русском: мама несколько месяцев водила его на подготовку к школе.
По словам Юли Флоринской, интеграция мигрантов в общество нужна всем нам. «Уровень конфликтности и ксенофобии снижается, когда мигранты живут так же, как коренное население, соблюдают законы, учатся в тех же школах и говорят на том же языке», - говорит эксперт. Трудоспособное население в России, по словам собеседницы «НИ», сокращается по миллиону человек в год. В прошлом году эти потери были на 66% компенсированы миграционным потоком.
А как у них?
ДЕТИ НЕЛЕГАЛОВ, ЖИВУЩИХ В ШВЕЦИИ, ЛИШЬ С ЭТОЙ ОСЕНИ СМОГУТ ПОЙТИ В ШКОЛЫ, НЕ ОПАСАЯСЬ ПОЛИЦИИ
В последние годы Европу захлестнул поток так называемых «иммигрантов без документов». Тысячи граждан государств третьего мира, зная, что им не предоставят статус беженцев, уничтожают на границе свои паспорта и прочие бумаги, удостоверяющие их личности, и прибывают на новую родину «людьми ниоткуда». Выслать их некуда, но и легализовать невозможно. В результате множество семей годами живут в таком «подвешенном состоянии». Сильнее других от этого страдают дети. До последнего времени в большинстве стран Европы они были лишены возможности легально посещать школы или лечебные учреждения. Пробоину в «стене» пробила Швеция.
С осени 2012 года «дети без документов» наконец-то смогут ходить в школу, не рискуя при этом быть задержанными полицией. Правительство приняло это решение под давлением критики ЮНИСЕФ и ряда правозащитных организаций, упрекавших официальный Стокгольм в нарушении Детской конвенции ООН. Согласно этому документу основные права детей, в том числе на образование, не должны нарушаться ни при каких обстоятельствах. «Мы не знаем, сколько детей нелегальных иммигрантов придут осенью в школы, речь идет о тысячах. В бюджете на эти цели выделены дополнительно 850 миллионов крон (около 90 миллионов евро. - «НИ»)», - заявил министр образования Ян Бьорклунд. Но надо сказать, что еще и до принятия этого решения ректоры ряда шведских школ на свой страх и риск разрешали детям нелегалов посещать свои учебные заведения.
На очереди - изменение закона о здравоохранении. Согласно представленному в правительство проекту все дети, будь то «свои» или нелегалы, имеют право на равное медицинское обслуживание. Правда, реформу нужно экономически обосновать.
В АНГЛИИ МИГРАНТЫ ОТДАЮТ СВОИХ ЧАД В ДЕТСКИЕ ЦЕНТРЫ, ГДЕ МОЖНО И ЯЗЫК ВЫУЧИТЬ, И АДАПТИРОВАТЬСЯ
Проблема эмиграции в Великобритании давно является одной из самых актуальных. В Лондоне довольно много районов, заселенных исключительно приезжими из-за рубежа. Кого здесь только нет! Уроженцы Индии, Пакистана, Ямайки, Северной Африки и многих других стран образуют здесь компактные общины, в которых довольно много детей.
Детских садов (в российском понимании этого слова) в таких кварталах нет. Есть так называемые детские центры. Они существенно крупнее российских детсадов. Кроме того, здесь в течение всего дня может находиться не только ребенок, но и его родители. Персонал детского центра обычно владеет тем же диалектом английского языка, что и родители ребенка. Группа у одного воспитателя по российским меркам ничтожная: он следит всего лишь за тремя-четырьмя малышами. Задача воспитателей заключается в том, чтобы подготовить своих подопечных к учебе в английской школе и адаптировать их к жизни в британском обществе. Поэтому такие детские центры очень часто походят на семейные курсы английского языка. Многие мигранты, особенно из Африки и с Карибских островов, предпочитают детские центры курсам английского языка, ведь за курсы надо платить.
Считается, что детский центр должен подготовить ребенка к школе - если не к престижной частной, то хотя бы к местной муниципальной. На практике это бывает далеко не всегда, поэтому начальный уровень образования ребенка мигрантов зачастую оставляет желать лучшего. Исправить эту ситуацию в школе порой так и не удается. Отсюда - высокая безработица и как следствие высокий уровень преступности в эмигрантских кварталах, который формирует негативный образ приезжего в традиционно толерантном британском обществе.
НЕМЕЦКИЕ ЧИНОВНИКИ - ЗА ЛЕГАЛИЗАЦИЮ ДЕТЕЙ МИГРАНТОВ, ЧТОБЫ РЕБЯТА НЕ ЖИЛИ В ПОСТОЯННОМ СТРАХЕ
В Германии полиции строжайше запрещено вести статистику правонарушений с учетом национальной принадлежности. При зачислении ребенка в школу или детский сад никаких предпочтений или, напротив, ущемлений в связи с национальностью быть не может. Считается, что в современной Германии происхождение человека не определяет его судьбу. Более того, детям из семей мигрантов всячески помогают не забывать свою национальную культуру. Так, в федеральной земле Северный Рейн - Вестфалия основы ислама преподаются в 130 школах. Ведь здесь проживает около 320 тыс. учеников-мусульман.
С нелегальными мигрантами, которых в стране насчитывается около миллиона, и обучением их детей дела обстоят сложнее. Министр внутренних дел федеральной земли Нижняя Саксония, христианский демократ Уве Шюнеманн говорит об этой проблеме следующее: «Нужно разобраться, что дает детям пребывание в Германии в нелегальном статусе. И правильно ли поступают учителя, не сообщающие об этом в правоохранительные органы и покрывающие таким образом нелегалов. На мой взгляд, дети, которые живут в ФРГ без официального вида на жительство, чувствуют себя совершенно некомфортно, постоянно пребывают в атмосфере страха. И не могут нормально, полноценно развиваться. Поэтому учителям или другим лицам, сталкивающимся с нелегалами, было бы правильно сообщить в государственные органы о случаях нарушения немецкого иммиграционного законодательства. Если подобная информация поступит в ведомство по делам иностранцев, это не приведет к автоматическому выдворению нелегала из страны. Возможен, конечно, денежный штраф. Но, с другой стороны, сразу же после того, как об этих людях узнала иммиграционная служба, они попадают под правовую защиту. Начинают получать какие-то деньги согласно закону о лицах, претендующих на статус беженца».
Наиболее принципиальными защитниками прав нелегальных иммигрантов и их детей являются «зеленые». Вице-спикер бундестага Катрин Геринг-Эккардт постоянно убеждает своих коллег в том, что мальчики и девочки не должны страдать от проблем взрослых и дети нелегальных мигрантов обязательно должны ходить в школу: «Может быть множество причин, заставивших человека пересечь немецкую границу без необходимых документов. В любом случае при рассмотрении миграционными службами подобных дел верховенство должно оставаться за такими понятиями, как соблюдение прав человека и уважение его достоинства».
Новые известия, 14.06.2012