Мой сосед Иран
07:19 / 23.01.13, snob.ru
Дима Финги
Иран я выбрал как меньшее из зол: соваться в Сирию или Египет было немного страшно, а мысль о работе фотокорреспондентом в родном Бостоне или, что более вероятно, в каком-нибудь Арканзасе или Оклахоме, вводила меня во многочасовую летаргию. В Иране у меня было бы больше шансов найти интересный репортаж с минимумом риска получить дыру в коже.
Долгое время символом Ирана для меня был никогда не улыбающийся лик аятоллы Хомейни. Как будто улыбка была показателем слабости для духовного лидера исламской революции. Хотя, если читать газетные заметки об этой стране, то улыбаться и правда не с чего. То Ахмадинежад в очередной раз по-хрущевски пригрозит Западу кузькиной матерью, то Нетаньяху трясет бумажкой с нарисованной бомбой, уповая на тактику превентивного удара им. Джорджа Буша мл., то в центральном парке Тегерана вешают грабителей в назидание все стремительнее беднеющему населению.
Пока не поздно, думал я, мне нужно попасть в еще более или менее мирный Иран и снять как можно больше фото сюжетов о стране и людях. Я начал готовиться: пересмотрел кучу документальных лент, освежил в голове историю Персии от Сириуса до наших дней, начал изучать основы фарси. Наконец, я дошел до иранского кино. За каких-то пару дней все газетные заметки, мои личные домыслы и общепринятые мифы об этой восточной стране вдруг остались в стороне, и я оказался наедине с образом совершенно другого Ирана с планеты Марс, о котором я мало что знаю.
Для меня, как и для многих людей Запада, образ женщины в чадре стойко ассоциируется с унижением, а ислам - с религией исключительного патриархата и жестокости. В моем случае это ощущение основано преимущественно на домыслах, так как у меня нет большого опыта общения с людьми ислама. Но мне повезло, что есть кино, Маджид Маджиди и Асхар Фархади, снимающие хорошее кино о своей стране, а ненавистные миру капитала торренты хранят ссылки не только на Тарантино и Хичкока. В фильмах «A Separation» («Развод») и «About Elly» («Об Элли») Асхар Фархади показал мне таких женщин, которым отнюдь не хочется сочувствовать, зато хочется завидовать их мужчинам. Его Иран - это не монстр с ядерной боеголовкой, секущий плетьми женщин за незаправленный под платок локон волос, а вполне себе добродушный семьянин с женщиной, пусть формально и за спиной мужчины, но по-сути - во главе стола, почитаемой и любимой. Совсем не тот образ, который выстраивается после сюжетов CNN.
Непонимание порождает агрессию: чем больше пропасть между культурами, тем больше желания растоптать, нежели поговорить. Я знаю много примеров, когда люди, не зная об Иране ничего, кроме того что это «арабская страна» и «пристанище террористов», поддерживают военную агрессию против него. При этом я не вижу попыток правительства Ирана изменить имидж людоеда и показать себя с другой стороны. Но есть кино, и этот язык понятен Западу и в то же время очень действенен. Так, «Дети небес» Маджиди были номинированы на Оскар за лучший фильм на иностранном языке в 1998 году, уступив в итоге Роберто Бениньи с фильмом «Жизнь прекрасна».
С одной стороны, в «Детях небес» пристально рассматривается тема чудовищной нищеты и колоссальной разницы между классами. Но с другой, за трогательной любовью брата к сестре, когда малыши втайне от родителей делят одну пару кед, - девочка ходит в них в школу с утра, а мальчик по ее возвращении - на разницу между сословиями уже почти не смотришь. Нищие, ютящиеся всей семьей в одной комнате, на контрасте с живущими в роскоши немногочисленными представителями высшего класса - знакомый сюжет даже для Запада. Маленькие же, простые, но от того трогательные детские переживания имеют куда больше веса. И когда главный герой ревет, занимая первое место в забеге, так как хотел прийти третьим и получить приз - кроссовки, чтобы обменять их на туфельки сестре, начинаешь радоваться собственной сентиментальности и удивляешься неожиданной точке сопереживания с еще вчера чуждой культурой.
С одной стороны, трепетное отношение к семье и вере может хоть как-то оправдать агрессию, исходящую, правда, преимущественно от правящего режима, в сторону «бездушного» и «алчного» Запада. Но если вспомнить последующие за 1979 годом события, то такое объяснение вряд ли можно принять на веру, так как по злобе Иран вполне себе переплюнул страны Запада. Хотя, нужно отметить, что ставленник все тех же США последний шах Ирана Реза Пехлеви, свергнутый в том самом 1979, счастья стране принес, мягко говоря, мало. Настолько, что страна предпочла на время уйти в средневековье, надолго испортив о себе мнение всего мира, заставив содрогаться многих президентов США, начиная с Джимми Картера, лишив его второго президентского срока.
По иронии судьбы, при «демократическом» шахе иранское кино страдало больше, чем после исламской революции. Так гений Дариуш Мехрджуи постоянно сталкивался с бюрократическими проволочками и запретами. Его фильм «The Cycle» три года пролежал на полке из-за цензуры и вышел лишь после давления со стороны американцев. Классику нью-вейва «Корову», которую, кстати, после революции хвалил Хомейни, так же задерживали по цензурным соображениям.
В одном из документальных фильмах об Иране на Youtube пакистанский журналист опрашивает иранцев о ядерной программе и их отношении к ней. Большинство ответов предсказуемы: мы независимое государство и, как все, имеем право на ядерные разработки. С этим трудно не согласиться, хотя есть небольшой нюанс: на Иран косятся, как на вечно мрачного и угрюмого соседа, возвращающегося домой из оружейного магазина с тяжелым рюкзаком. При этом к другим соседям, стены которых увешаны оружием, претензий нет, так как их репутация пусть не безупречна, но не внушает серьезный опасений. Некоторые страны, в том числе и Иран, постоянно пренебрегают работой над имиджем, видимо, считая, что открытость - удел слабых.
Искусство и кино в частности - очень сильный инструмент по формированию добрососедского образа и кино Ирана могло бы быть первым шагом в сторону Запада. Если, конечно, такая задача вообще входит в планы. Пока что только благодаря кино, а не руководству страны, хочется писать не только о проблемах Ирана, которых много, но и о людях, о великой культуре, о крепких семейных традициях, обо всем том, к чему лично я питаю искреннее уважение.
В Иране все так же полагается смертная казнь за гомосексуализм, в Иране вешают за многие преступления, в том числе за богохульство, измену. Иран продолжает ядерную программу, не заботясь при этом о том, что его репутация ничуть не изменилась со времен захвата американского посольства и поддержки ливийских террористов. При этом женщины Ирана, несмотря на законы шариата, одеваются как королевы, а права женщин медленно, но восстанавливаются. Несмотря на видимую ненависть между Западом и Ираном, незнакомец из тех же США, гуляющий по Исфахану, будет с радостью приглашен в дом на обед, после чего он еще долго будет вспоминать, а в чем же собственно заключается конфликт между двумя странами. А так же в Иране снимают прекрасное кино, после просмотра которого остаешься в недоумении - как все вышеперечисленное сосуществует?