16 апреля 2013
ia-centr.ru ::: Экспертная оценка :: Россия, Казахстан, Центральная Азия: в поисках баланса интересов.
16 апреля 2013
Россия, Казахстан, Центральная Азия: в поисках баланса интересов.
16.04.2013, ia-centr.ru
Выступление Алексея Власова на «круглом столе» по теме «Российско-китайское взаимодействие в Шанхайской Организации Сотрудничества». ________________________________________________________________________________________
Уважаемые коллеги!
Тема моего выступления заявлена как «Центральная Азия - многопрофильный ресурс для Российской Федерации». В действительности, более точное название должно включать не только часть, касающуяся возможностей, но и указание на риски и вызовы для России, которые исходят из Центрально-Азиатского региона.
Если вкратце описать проблемное поле, о котором мы сегодня будем говорить, то оно включает в себя три основных блока: безопасность, экономику, миграцию и гуманитарную сферу. По каждому из этих направлений Россия, действуя в странах Центральной Азии, испытывает мощную конкуренцию со стороны ведущих мировых игроков, таких как Китай, США, Турция, Евросоюз. И нужно признать, что в настоящий момент наши активы и возможности потенциально ниже, чем остаточные активы и ресурсы, которыми мы еще располагали, опираясь на развалины советской системы - 10-12 лет назад.
С одной стороны, очевидно, что это результат все более возрастающей конкурентной борьбы за доминирование в регионе, с другой, это следствие недостаточно эффективной и во многом непоследовательной политики самих российских чиновников, что, впрочем, рельефно проявляется не только в Центральной Азии, но и других точках постсоветского пространства.
С точки зрения интересов России в сфере безопасности, Центральная Азия - важнейший регион, который может обеспечить линию защиты, отдаленную от границ нашего государства, что особенно актуально в контексте проблемы-2014 и предстоящего вывода войск коалиции из Афганистана.
Однако проблемы безопасности связаны не только с афганским фактором, но и с пресечением каналов наркотрафика, борьбой с различными формами терроризма и радикального исламизма, сокращением потоков нелегальной миграции, которые, в свою очередь, могут привести к распространению проблем региона внутри самой России. Является ли введение визового режима панацеей от всех бед? Не уверен. Сомнительной эффективности лекарство. Цена вопроса для коррупционных схем возрастет - вот это можно прогнозировать со 100 процентной уверенностью.
Оптимальный вариант - поддержка в регионе стабильных и устойчивых политических систем, которые были бы способны при акивном участии России успешно отражать, как внешние, так и внутренние угрозы. Такой расклад было бы, безусловно, идеальным вариантом, как для пяти государств Центральной Азии, так и, конечно же, для самой России.
Но если трезво оценивать ситуацию в каждой из стран региона, то мы должны констатировать, что угрозы национальной безопасности реальны для каждой из этих стран, хотя, безусловно, они и имеют ярко выраженную страновую специфику. Даже в самом внешне стабильном и устойчивом государстве региона, Казахстане, мы наблюдаем развитие крайне противоречивых и сложных процессов.
Речь идет о мощной внутриэлитной турбулентности, о нарастании целого комплекса социальных проблем, которые, несмотря на оптимистическую риторику казахстанского правительства, пока еще далеки от окончательного решения.
Налицо также еще одна проблема, в целом характерная для всего региона, а именно усиление националистических тенденций, особенно в молодежной среде, что напрямую сказывается и на восприятии ближайших соседей. Впрочем, и в России мы наблюдаем идентичные процессы, это, если так можно сказать, общая болезнь. Новое поколение казахстанской элиты более прагматично, лишено остатков "советскости", получило хорошее образование не в российских вузах, а на Западе. Это - фактор, который также может оказать влияние на характер двухсторонних отношений в среднесрочной перспективе.
События в Кыргызстане в 2010 году показали, что ОДКБ и ШОС едва ли могут играть роль силы, противодействующей событиям по образцу и подобию арабских революций. Консенсусный принцип принятия решений создает серьзные проблемы для эффективной работы этих структур.
А потому закономерно, что страны, где вопрос политического транзита стоит в актуальной повестке дня, пытаются делать упор не на общие с Россией модели безопасности, а на кулуарные договоренности, которые должны обеспечить бесконфликтную передачу власти согласованному наследнику.
Безусловно, Россия будет играть в этом процессе значимую роль, но это будет функция одного из "душеприказчиков", поскольку аналогичные консультации, наверняка, ведутся также с Вашингтоном и Пекином. Еще более выраженная ситуация «восточного торга» наблюдается в отношении афганской темы, где конкуренция вокруг обеспечения северной сети поставок является еще одним из факторов, усугубляющих конфликт между Ташкентом и Душанбе.
Точно также и вопрос о судьбе Центра транзитных перевозок в аэропорту Манас, с точки зрения киргизской элиты, это скорее не проблема обеспечения безопасности, а в гораздо большей степени, вопрос о тех миллионах, которые потеряет киргизский бюджет, может быть, и вполне конкретные чиновники, в том случае, если американская база будет все-таки ликвидирована. Как отмечает киргизский эксперт Бактыгулов, "обеспечение натовских самолетов в Ульяновске будет осуществляться российским Газпромом. В то время как их снабжение топливом в Кабуле и Баграме будет осуществляться путем поставок топлива из стран Персидского залива и стран Каспийского региона через Туркменистан и Узбекистан и традиционным маршрутом через пакистанские порты. В данной ситуации, Кыргызстану останется имидж страны, сдержавшей свое слово при выдворении американцев из ЦТП «Манас», но, например, не сдерживающей своих обязательств по оплате членских взносов во всех международных организациях, членом которых страна является".
Поэтому я не стал бы обольщаться той позитивной риторикой, которая звучит со стороны ряда лидеров центрально-азиатских государств в отношении российских стратегий безопасности. По-прежнему ситуация торга вокруг предложений, исходящих со стороны основных центров силы, позволяет республикам Центральной Азии сидеть на двух, а то и больше стульях, что неизбежно ведет к «украинизации» всей центрально-азиатской политики.
С экономической точки зрения, Центральная Азия для России - это, прежде всего, полезные ископаемые, в какой-то мере, трудовые ресурсы, правда, не слишком квалифицированные, а также маршруты транзита энергоносителей. И на этом направлении мы также предлагаем Центрально-Азиатскому региону интеграционную модель взаимодействия в формате Таможенного Союза и Единого Экономического пространства. Но если в формате ШОС, мы пытаемся действовать, формируя точки соприкосновения с Пекином, то евразийский интеграционный проект многими представителями местных элит воспринимается как инструмент защиты от неизбежной утраты экономического суверенитета, поглощения национальных экономик со стороны Китая.
Впрочем, китайские эксперты пытаются «сгладить» острые углы, используя при характеристике отношений с евразийским проектом достаточно оптимистическую риторику. Некоторые китайские эксперты признают, что создание ЕАС представляет собой уникальное «окно возможностей» для Китая и других стран Евразии и участие в интеграционных процессах отвечает национальным стратегическим интересам стран региона.
Так, по мнению китайского аналитика Син Гуанчэна, «Евразийский союз является проектом, направленным на содей-ствие региональной экономической интеграции, Китай также является убеж-денным сторонни-ком регионального сотрудничества, и не будет выступать в роли противника процессов интегра-ции в Евразии, пото-му что любой процесс интеграции в рамках СНГ создает для Китая больше преимуществ, чем недостатков. Ки-тай сможет тесно взаимодействовать с Евразийским союзом на двусторон-них или многосторонних основах и добиться взаимного выигрыша».
Но эта умиротворяющая риторика не должна вводить в заблуждение.По большому счету, Пекин едва ли заинтересован в усилении конкуренции, создании препятствий для продвижения китайских товаров на рынки ЦАР и России. Здесь звучали вопросы, а зачем нам развивать собственные бренды, не проще ли закупать китайский ширпотреб? Я, честно говоря, не знаю, что тут еще можно сказать. Если есть цель - превратить Россию и Казахстан в один большой Дордой - тут и не нужно прилагать особых усилий.
В любом случае, Казахстан уже является одним из элементов евразийского проекта. На очереди Кыргызстан и Таджикистан, которые, по крайней мере, на уровне риторики политических элит этих стран проявляет интерес к евразийской интеграции. Но, как справедливо отмечают российские аналитики, мы видим, что Центральная Азия при этом не играет роль главного экономического партнера для России.
Основными продуктами экспорта по-прежнему остается природное и сельско-хозяйственное сырье. Мы ввозим в Центральную Азию готовую продукцию, но основная сфера интересов - это, по-прежнему, контроль над транспортировкой энергоносителей, и именно эта линия и является генеральным направлением, определяющим характер отношений между Москвой и центрально-азиатскими республиками. Особенно это касается Казахстана и Туркменистан. Но и в этом направлении мы выступаем в какой-то мере как конкуренты, а не как союзники.
У меня осталось совсем немного времени и я не буду вдаваться в детали энергетической политики РФ и РК - в чем именно совпадают и расходятся интересы, но очевидно, что китайский фактор будет играть в этом вопросе все более возрастающую роль.
И все-таки, учитывая динамику региональных процессов, главный шанс для России в регионе - последовательное и твердое продвижение региональных интеграционных проектов. Нам нужно рассматривать Казахстан и Кыргызстан как естественных союзников и партнеров. стремится глубоко анализировать и понимать внутристрановую специфику, относиться к нашим партнерам в Астане и Бишкеке на равных, уважительных началах. В этом - залог успеха наших инициатив во всех сферах - экономике, политике, безопасности.
Спасибо за внимание.
Алексей Власов.