Почему Казахстан не ратифицирует Киотский протокол?
02 июня 2008 11:28, ИА МиК - информационно-аналитическое агентство
Мир встревожен: грядет глобальное изменение климата! Ученые объясняют этот феномен выбросами в атмосферу парниковых газов, прежде всего, двуокиси углерода, которая является продуктом сгорания органических веществ. Волна, поднятая научной общественностью, захлестнула не только простых обывателей, но и политиков. Экс-президент США Билл Клинтон призывает ввести налог на автомобильное топливо - 3,4 цента на один галлон. Спикер Совета Федерации РФ Сергей Миронов спешно вылетает в Антарктиду, чтобы лично проследить за таянием тамошних ледников. А наследник британского престола принц Чарльз, наоборот, отказывается лететь на энергетическую конференцию в Эмираты, поскольку при перелете в атмосферу было бы выброшено около 15 тонн углекислого газа. Взамен он отправляет на саммит свою голограмму, которая, поприветствовав делегатов, кокетливо машет им ручкой и сообщает: «А сейчас я растворюсь в воздухе и не оставлю за собой никаких углеродных следов!»
Проблема глобального потепления не нова. Еще лет двадцать-двадцать пять назад специалистов начали тревожить теплые зимние дожди и обильные весенние паводки в Европе. Обратились к работам старых живописцев. Бог ты мой! А ведь в XVII веке знаменитые голландские каналы покрывал лед, по которому беспечные земляки Рембрандта весело гоняли на коньках! Ледяной панцирь сковывал зимой и Темзу, однако лондонские ипохондрики на коньках не катались, предпочитая пережидать холода у каминов.
А потом началось медленное, порядка 0,5 градуса в сто лет, потепление. По времени это совпало с началом бурного промышленного развития Европы, что и породило мысль об изменении климата как следствии хозяйственной деятельности человека. «Если так пойдет и дальше, всем нам труба», - запаниковали ученые и стали моделировать динамику этого процесса. По разным подсчетам получалось, что средняя глобальная температура за XXI век повысится от 1,5 до 5,5 градусов.
Вместе с тем, ряд исследователей, оценив ситуацию с помощью иной научной методики, предупредили, что, напротив, с 20-х годов нового века на планете начнется похолодание. Однако их мнение научным миром было с порога отвергнуто. Чтобы обеспечить человечеству счастливое будущее, требовалось сопряжение усилий всего сообщества наций. За дело взялись основательно, и в 1992 году была принята Рамочная Конвенция ООН об изменении климата, которая обязывала промышленно развитые страны снижать эмиссию парниковых газов вплоть до 2000 года. Но вскоре выяснилось, что такая работа требует длительного периода времени и громадных финансовых ресурсов. Поэтому еще через пять лет, в декабре 1997-го, в японском городе Киото на свет появилось дополнение к Конвенции - так называемый Киотский протокол.
Согласно этому документу, индустриально развитые державы брали на себя обязательства в 2008-2012 годах уменьшить выбросы углекислого газа в среднем на пять процентов от уровня 1990-го. Каждой стране выделялась эмиссионная квота. Тот, кто выбрасывал углекислый газ меньше установленной квоты, мог продать излишки; тем самым покупатель получал право производить его «сверх нормы».
Постепенно к соглашению присоединялись все новые и новые государства - на сегодняшний день их насчитывается не меньше ста семидесяти.
Не минула чаша сия и нашу страну. Указом от 12 марта 1999 года Нурсултан Назарбаев уполномочил постпреда РК при ООН Акмарал Арыстанбекову подписать Киотский протокол. Это делалось «в целях участия Республики Казахстан в усилиях мирового сообщества по стабилизации концентраций парниковых газов в атмосфере для предотвращения их опасного антропогенного воздействия на климатическую систему».
Согласно плану, который по горячим следам разработало министерство охраны окружающей среды РК, подготовка к ратификации Протокола должна была завершиться в республике не позднее 2006 года.
Однако, поставив подпись под документом и, значит, заявив о себе как о продвинутом государстве, которое печется об общечеловеческих ценностях пуще собственных интересов, ратифицировать Протокол Казахстан не торопился. В 2002 году в южноафриканском Йоханнесбурге состоялась Всемирная встреча на высшем уровне с многозначительным названием «Планета Земля», на которой рассматривались проблемы устойчивого развития. Выступая на форуме, наш президент дал понять, что приоритетом для РК является спасение гибнущего Арала, агония которого влияет на климат планеты не меньше, чем эмиссия парниковых газов.
Это заявление прозвучало для борцов с парниковым эффектом как гром среди ясного неба: они решили, что в плотных рядах «подписантов» Протокола назревает раскол. Поэтому в том же году ООН обратилась к Казахстану с настоятельной просьбой отказаться от разработки собственного климатического плана. Дескать, действия, идущие вразрез с достигнутым в Киото соглашением, чреваты серьезными последствиями.
Видимо, чтобы успокоить западных партнеров, Астана стала регулярно посылать им обнадеживающие сигналы. Так, в феврале 2006 года на совместном заседании палат парламента РК были проведены слушания по теме: «Экологические, экономические и политические аспекты ратификации Казахстана Киотского протокола к Рамочной Конвенции ООН об изменении климата».
«У нас практически все подготовлено для рассмотрения вопроса о ратификации Протокола на правительственном уровне», - заявил министр охраны окружающей среды республики Нурлан Искаков, выступая на I Евразийском форуме KazEnergy «Нефтегазовая отрасль и энергетика», который состоялся в Астане в сентябре 2006 года. «Казахстан фактически приступил к исполнению обязательств в рамках Киотского протокола, - сообщил на одной из пресс-конференций директор государственного Координационного центра по изменению климата Канат Байгарин. - В республике принят Экологический кодекс, в который включено несколько разделов, посвященных снижению выбросов парниковых газов».
Это хорошо, одобрительно кивали головами наши западные партнеры, но не худо бы парламенту Казахстана соблюсти маленькую канцелярскую формальность.
В Астану зачастили представители различных государственных и межгосударственных структур; они убеждали руководство страны поскорее ратифицировать Протокол. Для примера назовем лишь одного такого «агитатора» - члена Европарламента Джема Оздемира, который посетил республику в сентябре прошлого года. «Казахстану необходимо ратифицировать Киотский протокол, чтобы торговать квотами на выбросы углеродов», - сказал он, едва сойдя с трапа самолета. И добавил, что крайне озабочен состоянием нашей угольной энергетики, выбрасывающей парниковые газы. Однако, несмотря на обилие адресованных власти призывов и ответных обнадеживающих заявлений, ратификация Протокола из раза в раз откладывалась.
В сентябре прошлого года в Нью-Йорке прошла 62-я сессии Генассамблеи ООН. Поскольку ее приоритетной темой была трансформация климата, Нурсултан Назарбаев призвал делегатов создать в рамках ООН Реестр мировых экологических проблем. Такой проблемой для центрально-азиатских стран является высыхание Аральского моря. В этой связи президент вновь, как и на саммите «Планета Земля» в 2002 году, предложил придать Международному фонду спасения Арала статус института ООН.
«Киотская проблематика», заметьте, оказалась за рамками выступления, и это лучше всяких слов свидетельствовало об истинных намерениях Казахстана.
Почему же наша страна не спешит с юридическим оформлением своего участия в реализации Протокола? Официальная власть об этом умалчивает, поэтому попробуем догадаться сами.
Во-первых, сдается, что нам это экономически не выгодно. Ну, допустим, Казахстан превысит установленную норму эмиссии парниковых газов, что вполне возможно, учитывая рост инвестиций в развитие промышленности. Тогда ему придется отвлекать немалые бюджетные средства на покупку квот в какой-нибудь тихой стране наподобие Таджикистана, где вредными выбросами являются лишь продукты сжигания мазута в районных котельных да кизяка в домашних печах. При этом еще не факт, что деньги дойдут до продавца, а не растекутся по чужим карманам, ибо вся эта затея с квотами сильно смахивает на бизнес-план планетарного масштаба, за которым стоит небольшая группа заинтересованных в его реализации стран и международных промышленно-финансовых групп.
Невольно напрашивается аналогия с уже порядком забытой попыткой залатать озоновые дыры. Лет тридцать назад возобладало мнение, что выбросы в атмосферу фреона, используемого в холодильниках, кондиционерах и в аэрозольных баллончиках, приводит к разрушению озонового слоя. В мировой прессе была развернута беспрецедентная кампания по мобилизации человечества на борьбу с этой угрозой.
Мыльный пузырь лопнул, когда выяснилось, что действующие вулканы Камчатки и Индонезии «съедают» несоизмеримо больше озона, чем вся мировая индустрия. Да и защитный слой Земли имеет свойство восстанавливаться. Но было поздно: химические компании, под сурдинку наладившие выпуск так называемых «здоровых» фреонов, уже успели получить баснословные прибыли. Скажем, смена холодильников и кондиционеров в США в одном только 1997 году обошлась простаку-потребителю в 220 миллиардов долларов.
Не исключено, что вторая причина «пассивности» Казахстана кроется в растущих амбициях. Почему мы должны плясать под чужую дудку? Когда Запад продвигался к высотам благосостояния, об экологии там задумывались в последнюю очередь - достигали развития своей промышленности, не считаясь с интересами других регионов. Сегодня наше государство тоже стремится к благосостоянию, и у Запада нет морального права запрещать нам использование его же собственной модели развития.
Кстати, подобную точку зрения высказывают представители практически всех стран третьего мира. Это наглядно проявилось в ходе международной конференции по климатическим изменениям, которая состоялась в декабре прошлого года на индонезийском острове Бали. Две недели 12 тысяч делегатов из 190 стран пытались согласовать план действий по предотвращению глобального потепления. Но достичь консенсуса не удалось: дискуссия между развитыми и развивающимися экономиками свелась к взаимным претензиям и напоминала общение в формате кухонной склоки. Третья причина прохладного отношения Казахстана к ратификации Протокола, наверное, вызвана сомнением в обоснованности «парниковой» теории, ибо многие серьезные ученые убедительно доказывают, что климатические колебания на планете носят циклический характер, и от антропогенной деятельности никак не зависят. В их числе экс-президент Академии наук США Фредерик Зейтц, директор российского Института глобального климата и экологии академик Юрий Израэль, директор Института Джеймса Мартина при Оксфордском университете Стив Рейнер, профессор Лондонской школы экономики Гвин Принс.
Член-корреспондент РАН Андрей Капица исследовал керн из пробуренной в Гренландии скважины - в образцах содержатся пузырьки воздуха тех эпох, когда откладывался снег. Он установил количество углекислого газа, температуру, при которой выпадали осадки и целый ряд других характеристик. И оказалось, что выбросы двуокиси углерода не предшествует потеплению, а, наоборот, происходят вслед сразу за ним.
Это вполне объяснимо, ведь 90 процентов углекислого газа растворено в Мировом океане, и процесс его изъятия из воды бесконечен. Если океан нагревается хоть на полградуса, он тут же выбрасывает в воздух массу углекислого газа, что и «зарегистрировала» скважина. Напротив, в случае похолодания водная толща планеты легко поглощают эту массу. Таким образом, говоря о парниковом эффекте, люди меняют местами его причину и следствие.
Наконец, затянувшийся дрейф Казахстана к «киотским берегам» вполне укладывается в рамки политического расчета. Руководство республики может тормозить ратификацию лишь только для того, чтобы потом «обменять» ее у Запада на какую-нибудь ответную уступку или преференцию. Но это уже тема другой статьи, и она не имеет отношения ни к изменению климата вообще, ни к выбросам парниковых газов - в частности.
Виктор Копаев
Позиция.kz