19 октября 2010
В стенах партийной полуторки - Эксперт Online 2.0
19 октября 2010
«Эксперт Казахстан» ?41 (272)/18 октября 2010
В стенах партийной полуторки
Николай Кузьмин, автор «Эксперт Online», «Эксперт», «Эксперт Сибирь», «Эксперт Казахстан»
Политический процесс в Казахстане парадоксальным образом сочетает персонализированный характер взаимоотношений внутри правящей элиты и институциональное оформление этих отношений. Политические партии, первоначально служившие для транслирования политических взглядов их лидеров, трансформировались в декорации, оформляющие личные амбиции, цели, жизненные планы и визитные карточки. В системе государственного управления осталось место лишь для одной партии - президентской
Андрей Чеботарев, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива»
Фото: Ольга Власенко
О развитии партийной системы Казахстана, участии партий в интеллектуальном процессе и интеллектуалов - в партийном строительстве мы беседуем с главным научным сотрудником Казахстанского института стратегических исследований Юрием Булуктаевым и директором Центра актуальных исследований «Альтернатива» Андреем Чеботаревым.
- В начале 90?х из лексикона казахстанцев постепенно стали исчезать такие привычные аббревиатуры, как АДК, АХБК, АЗТМ. Зато стали появляться новые, связанные с партийной жизнью, - СНЕК, ПНЕК, НКК, РНПК. Как появление в Казахстане многопартийной системы сказалось на интеллектуальном пространстве страны? В какой степени сами политические партии Казахстана были порождением интеллектуального пространства?
Ю.Б.: Социально-политические и экономические условия перехода к многопартийной системе были обусловлены принципом плюрализма. Поскольку плюрализм подразумевает множественность интересов, то после провозглашения независимости на смену однопартийной модели пришла многопартийная. Разумеется, новые аббревиатуры скрывали за собой ссылки на идеологии, существующие в других странах, - социалистическую, социал-демократическую, на либерализм, консерватизм.
Для партий важной является функция агрегации интересов и представления этих интересов. А для того, чтобы привлечь граждан на свою сторону, требовалось не только разрабатывать идеи, тем более что они в целом носили общемировой, универсальный характер, но и вбрасывать в массы эти идеи. И затем те, кто разделял, допустим, социал-демократические идеи, становился приверженцем социал-демократической партии. Позднее появилось либеральное движение, представлявшее правый спектр политической мысли.
А.Ч.: Были партии и движения, созданные интеллектуалами, а порой кругом интеллектуалов и ограниченные. Вспомним партию Народный конгресс Казахстана, возглавляемую Олжасом Сулейменовым, или общественное движение «Азамат», позднее переросшее в партию, с лидерами Галымом Абильсеитовым, Муратом Ауэзовым и Петром Своиком. У таких партий была заметна интеллектуальная составляющая, они представляли свои программы, концепции развития страны. Наряду с ними были партии, основной функцией которых было решение чисто политических задач. Это Партия народного единства Казахстана, Демократическая партия Казахстана во главе с Алтынбеком Сарсенбайулы и Тулегеном Жукеевым. Особняком стояла Компартия с ностальгией по советскому прошлому.
Возведение барьеров - В какой степени эти партии отражали весь спектр взглядов и настроений, существовавших в обществе, в частности, был ли представлен в партийном поле национал-патриотический тренд?
А.Ч.: В те годы общество было еще слабо структурировано, потому и у партий не было четкой ориентации на какой-то его сегмент. Пожалуй, лишь коммунисты пытались опереться на пенсионеров и рабочих. А национал-патриоты были еще более раздробленными, чем сегодня. В их среде в те годы существовало Гражданское движение Казахстана «Азат», Республиканская партия Казахстана, движение «Желтоксан» и множество неформальных объединений.
- В закон о партиях, появившийся в 1996 году, был включен запрет на создание партий на религиозной, этнической и профессиональной основе. С тех пор партийное поле развивалось в условиях жестких ограничений. Что стало причиной этого?
А.Ч.: Видимо, разработчики закона просто ориентировались на правовые нормы тех стран, где такие запреты существовали. Никакой серьезной опасности усиления этнических или религиозных трендов тогда не было.
Ю.Б.: Это был превентивный шаг, направленный на сохранение внутренней стабильности.
- Значит, была угроза этой стабильности?
- Угроза стабильности существует всегда, в любом государстве. Что касается нашей страны, то была партия «Алаш» с экстремистскими лозунгами создания исламского государства Туркестан. Да просто представьте, что в унитарном государстве появилась партия казахов, партия русских, партия уйгуров:
- Различные этнические и религиозные группы могут иметь различные, несовпадающие интересы?
Ю.Б.: Они их имеют. На это есть Ассамблея народа Казахстана, есть ДУМК. Но политизации этих интересов быть не должно, они должны оставаться в этнокультурных рамках. Кроме того, представитель любого этноса может вступить в любую партию. А партии, особенно в электоральный период, не могут не высказывать свою позицию по этническим вопросам.
Мелкие, но много - Итак, первый этап партстроительства завершился тем, что был многопартийный парламент, было много различных партий и движений, встроенных в политическую систему страны. В какой степени эти партии представляли казахстанское общество?
А.Ч.: Во-первых, партийная система на тот период еще не сложилась. Хотя некоторые партии и входили в парламент, но не было правящей партии или коалиции партий, которые бы формировали правительство. Например, председателем антимонопольного комитета в свое время был Петр Своик, лидер Социалистической партии, которая при этом правительство не формировала и экономический курс не разрабатывала. Впрочем, не делала этого и ПНЕК - партия парламентского большинства. Во-вторых, в то время на политическом поле тон задавали не партии, а общественные движения - Рабочее движение Казахстана, движение пенсионеров «Поколение», «Азат», «Азамат». Очень активными были профсоюзы. А время партий настало, когда в избирательный процесс был внесен элемент представительной модели - десять мест в мажилисе были отданы партиям.
Ю.Б.: Да, в то время даже стоял вопрос о том, что общественные движения и профсоюзы могут участвовать в формировании политической власти. Можно сказать, что в совокупности с партиями они достаточно полно отражали весь спектр общественных настроений.
А.Ч.: И пользовались вниманием казахстанских интеллектуалов. Показательно, что Петр Своик оставил Социалистическую партию в пользу движения «Азамат». Видимо, оно выглядело более перспективным.
Ю.Б.: Процесс строительства партий обгонял процесс социальной стратификации, кроме того, он направлялся сверху. Поэтому большинство создаваемых партий были универсальными, ориентированными на все общество сразу. Не случайно многие из них называются народными.
А.Ч.: За этим, видимо, стоят попытки власти найти, во-первых, адекватную партийную идеологию, во-вторых, оптимальную партийную систему. Но то ли партстроителям недоставало способностей, то ли руководству страны и самому президенту - желания, только процесс этот сильно затянулся. До сих пор нельзя сказать, что у партии «Нур Отан» есть своя идеология. Если не принимать всерьез ту смесь либерализма и консерватизма, которую она сегодня предлагает. Правда, в 2001 году тогда еще «Отаном» была принята доктрина, в которой провозглашался курс на социал-демократические ценности. Но поскольку реальная государственная политика была далека от последних, то и партийная риторика изменилась. Можно было бы взять на вооружение либеральные ценности, но когда государство стало все более жестко контролировать экономику, а ДВК и партия «Ак жол» стали говорить о притеснении бизнеса, то и либеральная риторика не выглядела актуальной для партии власти.
Единственное, что сложилось у нас в последние годы, - это так называемая полуторапартийная система, или модель многопартийной системы с доминирующей партией.
Слияния и поглощения - Путем слияния нескольких пропрезидентских партий появился «Отан» как сильная, единая партия власти, в перспективе - и правящая партия. Но вскоре возникли Гражданская и Аграрная партии, партии глинозема и чернозема, как их в шутку называли. Они заявили о себе как о президентских партиях, причем своей подчеркнуто отраслевой ориентацией указали и на свою электоральную базу - на рабочих и крестьян. Плюс к этому маловразумительные с идеологической точки зрения, но явно не оппозиционные партия «Руханият», Партия патриотов: Все они выглядят лишними для проекта сильной президентской партии:
Ю.Б.: Я считаю, партии лишними не бывают. Так или иначе партия какой-то сегмент завоевывает. Те же Аграрная и Гражданская партии вели работу в очень важных сегментах, с рабочими и крестьянами. Пусть их создали олигархи, но они вели работу в массах.
- И тем самым не оставили «Отану» иного сегмента, кроме бюрократического. Во многом благодаря этим партиям и сформировался образ «Отана» как партии чиновников и бюджетников. Если считать, что был проект сильной президентской партии, то появление Гражданской, Аграрной, «Асара» означает провал этого проекта.
Ю.Б.: Не согласен. Это не провал. Во-первых, укрепляются представления, возможно иллюзорные, о многопартийности, об отсутствии в стране партийной монополии. Во-вторых, охватываются различные сегменты общества. Вспомним еще и Либеральное движение, которое стало попыткой представить правые взгляды. Конечно, оно тоже вошло в «Отан», но, тем не менее, есть незанятые ниши. Важно, чтобы избиратель мог выбирать из всего партийного спектра. Тогда, может быть, будет полноценная партийная система.
А.Ч.: У нас всегда было два вида провластных партий. Один вид - партии, созданные самой властью, такие, как ПНЕК, Демократическая партия Казахстана, Либеральное движение. Появление этих партий было связано с экспериментами власти по формированию партийного поля, а также с ответом на какие-то проекты оппозиции. Например, появилось движение «Азамат», которое очень сильно заявило о себе, и тут же появилось Либеральное движение. Вся риторика последнего была направлена против «Азамата», отчасти задевая Компартию. А провластные Демпартия и ПНЕК либералов не интересовали. Партия «Отан» не боролась с оппозицией, этим занимались Гражданская и Аграрная партии. Это были своего рода партии-бойцы.
А такие партии, как Народно-кооперативная, «Руханият», Партия труда, возглавлявшаяся нынешним министром образования Бахытжаном Жумагуловым, создавались как бы снизу, по инициативе определенных групп или отдельных персон. Они не были партиями власти по определению, но стремились к тому, чтобы сотрудничать с властью, встроиться в систему. Лидеры этих партий успели побывать в правительстве.
Гражданская и Аграрная партии были созданы в ответ на появление и активизацию оппозиционных партий - Республиканская народная партия Акежана Кажегельдина, партия «Азамат», Компартия. Возможно, официальные политтехнологи считали, что провластных партий должно быть не меньше, чем оппозиционных. Ответом на ДВК и «Ак жол» стало появление «Асара» и Демократической партии, которая сейчас называется «Адилет».
Были, конечно, и попытки отстаивать с помощью политических партий интересы групп влияния. Достаточно вспомнить Аграрную партию во время принятия Земельного кодекса, Гражданскую партию - в связи с законом о трансфертных ценах и т.д.
Идейный вакуум
Юрий Булуктаев, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований
Фото: Ольга Власенко
- А как появление новых партий сказалось на интеллектуальном пространстве? К написанию партийных программ и платформ были привлечены люди, знающие историю политических партий Запада, понимающие, что такое, например, социал-демократия, в отличие от лидеров партий, называющих себя социал-демократическими:
Ю.Б.: Ну, это вы принижаете способности наших лидеров. Байменов, например, понимает:
- Хорошо, не буду принижать. Но куда делись интеллектуальные группы типа «Азамата»?
Ю.Б.: Был принят закон, устанавливавший барьер в пятьдесят тысяч членов для регистрации партии. Все, кто этот барьер не преодолел, вскоре исчезли.
- Я о другом. Партии стали большими, но из всех выдвинутых ими идей я не могу припомнить ничего, кроме раздела денег из Нацфонда между всеми гражданами страны (предложение оппозиции) и асаровского лозунга «Все вместе».
Ю.Б.: Я считаю, интеллектуальный потенциал есть у каждой партии. Лидер каждой из них что-то собой представляет. Возьмем Гани Касымова, Жармахана Туякбая, Булата Абилова или Амиржана Косанова: За каждым идет какой-то шлейф.
- Шлейф-то есть, идей не видно:
Ю.Б.: Ну а что вы хотите от политических партий? Открытий, достойных Нобелевской премии?
А.Ч.: Новый этап партстроительства, начиная с конца 90?х, характерен тем, что в политику активно пошел бизнес, пошли группы влияния. ДВК, «Ак жол» и «Асар» - примеры созданных на этой основе партий. Но у данных групп не было потребности в создании интеллектуальной продукции. Политтехнологий им вполне хватало.
- Второй этап закончился тем, что партий снова стало меньше, они стали больше и сильнее?
А.Ч.: Процесс партстроительства всегда отражал и отражает противоречия внутри правящей элиты. Например, укрупнение партии «Нур Отан» связано с политическим кризисом 2006 года, когда произошло убийство Алтынбека Сарсенбайулы. Когда внутриэлитная борьба перешла какие-то рамки, президент принял решение о ликвидации «Асара» как самостоятельной политической силы. За ней последовали Гражданская и Аграрная партии.
Большие и сильные - Что мы имеем сегодня? Партия «Нур Отан» контролирует парламент, по прямому распоряжению президента и в соответствии с Конституцией премьер-министр советуется с фракцией, с активом фракции. Президент тоже стал выступать с программными заявлениями на партийных мероприятиях. Оппозиционные партии из политического процесса выпали. Но влияние партии выясняется в борьбе, а поскольку партия ни с кем не борется, то сильна она или слаба - понять невозможно. Как вы считаете, какое будущее у казахстанской партийной системы?
Ю.Б.: Начнем с того, что «Нур Отан» сильна потому, что ее властные позиции крепнут как никогда. Сейчас, считайте, вся законодательная власть в руках «Нур Отана». В этом и сила. У нас модель партийной системы с доминантной партией - «Нур Отаном». Получилось так, что парламент однопартийный. Некоторые политологи называли это «ошибкой 2007 года». Но эта ошибка ведь была исправлена через дополнение-исправление, что на следующих выборах уж минимум две партии будет. В связи с этим перспективы развития у партийной системы есть. Будет укрепляться та же самая модель с доминантной партией:
- А еще одна партия будет введена в парламент в принудительном порядке?
Ю.Б.: Николай, мы не можем заранее предполагать, принудительно или нет. Вдруг она и правда наберет семь процентов? Сам проходной барьер могут снизить до пяти процентов, в парламенте будет две или, может быть, больше партий. Но модель полуторапартийной системы с доминантной партией будет укрепляться. Для сильной президентской власти мощное развитие партийной системы не характерно.
А.Ч.: Партия до тех пор сильная, пока ее поддерживает президент и на нее работают административные и финансовые ресурсы и аффилированный с властями бизнес. Есть разные ситуации. Если взять зарубежный опыт, то, например, в Индонезии есть аналог «Нур Отана» - партия «Голкар», которая сохранилась и без президента Сухарто, ушедшего в отставку, а потом попавшего под суд. И она даже, кажется, занимает в парламенте втрое место. Эта партия, ориентированная первоначально на руководителя, сумела перестроиться. А вот в Киргизстане стоило Бакиеву потерять власть, исчезла и его партия «Ак жол». Недостатки партии «Нур Отан» в том, что она не имеет реальных полномочий. Президент ей дал контролирующие полномочия и еще какие-то функции. Но не все акимы и министры ее слушаются, хотя и делают вид, отчитываются. Потому что знают, что аппарат партии пойдет жаловаться президенту. Кроме того, партия должна быть арбитром, регулятором внутриэлитных отношений. Мы же видим, что аппарат партии, особенно и при Дархане Калетаеве, и сейчас при Нурлане Нигматулине сам втянут в атмосферу внутриэлитной конкуренции и сам противостоит своими идеями и действиями другим элитным группам. Это свидетельство того, что как есть партия в целом, так есть и партийные функционеры, т.е. центральный аппарат, пытающийся вести свою игру.
Ю.Б.: Дискуссии о двухпартийной системе довольно искусственные. Кстати, это предложил президент, сказавший, что двухпартийная система - это две равные партии и должен хорошо работать двухтактовый двигатель для их сменяемости. Это, на мой взгляд, возможно, только если президент откажется от партийного участия. Тогда будет вторая серьезная партия как конкурирующая альтернатива действующему президенту. Но, на мой взгляд, пока такая модель бесперспективна.
- Мы перестали вспоминать оппозиционные партии. Что происходит с ними?
А.Ч.: Компартия - единственная, которая создавалась снизу. Но потом пришел Серикболсын Абдильдин, а сегодня там Газиз Алдамжаров, то есть люди, побывавшие во власти. А другие партии с самого начала были созданы людьми, работавшими во властных структурах или аффилированными с ними через бизнес или как-то иначе. Они задали партиям такой алгоритм, который знаком им со времен пребывания в правящей элите. Многие так называемые «раскольники», которые уходили из них, всегда жалуются на одно - авторитаризм вышестоящего руководства и игнорирование интересов нижестоящих партийцев. Таким образом, мы видим, что оппозиция так или иначе копирует власть. Такая же тенденция разобщенности - как ее нет и в правящей элите, так нет и вряд ли будет в оппозиции. Всем и вся правят интересы личностные или групповые.
- В какой степени партии выступали спонсором или инициатором интеллектуальных процессов в нашей стране? Самые заметные из последних политических заявлений - это требования выхода Казахстана из Таможенного союза и пересмотра доктрины национального единства - были сделаны не партиями.
А.Ч.: На мой взгляд, это говорит о возвращении тенденций начала девяностых. Когда на первые позиции вышли разные общественные движения, в том числе и неформальные, отдельные личности и группы, ставшие задавать тон общественному мнению и оставлявшие позади партии. Партии начинают терять свои прежние позиции, монополию на формирование общественной повестки дня.
- Но ведь партия - общественная организация по своей природе, хотя и политическая по окраске. Партию можно рассматривать как общественную организацию и как политический институт. Как политический институт партии состоялись, а как общественные организации провалились.
А.Ч.: Даже если обратить внимание на второй закон о политических партиях, принятый в 2002 году, то он сильно отделяет партии из общественных объединений. Если первый закон разрабатывался на основе закона об общественных объединениях, то во втором прослеживается тенденция к их разграничению. С одной стороны, вроде бы не утверждается, что партия - это не общественная организация. С другой - акцент ставится на том, что это отдельный, обособленный вид институтов гражданского общества.
Ю.Б.: Партия произрастает из гражданского общества, это общественная организация. Партии должны бороться за власть, в этом их политическая функция и этим они отличаются от других видов общественных организаций. И все партии, существующие в Казахстане, как я считаю, придерживаются этих принципов. Признаком участия в борьбе за власть можно считать участие в выборах. Если, например, компартия один раз не участвовала в выборах, то она уже под угрозой расформирования. В этот раз она будет уже вынуждена в них участвовать. И этим подчеркивается политический характер партии, хотя она все равно считается принадлежащей гражданскому обществу. Вот и все, что можно сказать об этом.
- Будут ли появляться в Казахстане новые партии? Если будут, то с какой целью?
Ю.Б.: Процесс партийного строительства сейчас затруднен из-за нормы в сорок тысяч человек. А если сделать норму как в Кыргызстане, то новые партии появятся. Пожалуйста, сорок партий будет.
А.Ч.: Думаю, тут дело в трендах, которые на сегодняшний день актуальны. Если силы, которые им привержены, начнут их раскрутку, то, возможно, появится необходимость институализации в рамках партии. Первый тренд - национально-патриотический. Его сейчас раскручивает движение «В защиту независимости», отдельные национал-патриоты и даже те партии, которые по своей идеологии не должны этого делать - та же ОСДП «Азат» или коммунисты, хотя бы на индивидуальном уровне. Второй тренд я бы охарактеризовал как леворадикальный. Он вызван кризисом - проблемами дольщиков, ипотечного кредитования, самозанятых, безработных, бездомных. У них уже есть свои представители - движение «Казахстан-2012». Их лидеры Айнур Курманов, Есенбек Уктешбаев и т.д. говорят, что подумывают впоследствии стать партией. Пока продолжается кризис и не решены актуальные социальные вопросы, они могут расширить свою гражданскую базу за счет уязвимых слоев населения. И третий тренд, который проявляет себя в меньшей степени, - религиозный. Причем он формируется внутри ислама, где наличествуют самые разные течения - салафиты, ваххабиты, кораниты и т.д. Если они начнут двигаться дальше, то вполне вероятно, что при поддержке определенных влиятельных групп начнут организовываться. Возможно, они не будут называть себя религиозной партией, но их направленность будет вполне очевидной. В перспективе может сформироваться и либерально-правоцентристская партия, которая будет отстаивать интересы бизнес-сообщества.
Ю.Б.: Хочу добавить по поводу религиозного тренда. Он вряд ли получит развитие. Потому что в ответ на создание партии исламского типа появятся христианские партии. Это будет пресекаться наверняка. Рамки действующего закона не дадут им это сделать.
-Как вы считаете, кем будет создана ближайшая новая партия? Властью, администрацией президента? Харизматичным лидером? Или некой социальной группой или организацией профсоюзного типа?
А.Ч.: Я пока исключаю создание партии религиозного и национал-патриотического характера. Либо партию создаст власть для своих электоральных технологий, либо движение «Казахстан-2012». Вероятность равная.