Сергей Пряхин: «Я бы не стал говорить, что Совбез пошёл на резкое обострение отношений с Ираном»
06 марта 2008 12:01, ИА МиК - информационно-аналитическое агентство
Интервью главного редактора информационно-аналитического сайта IranAtom.Ru Сергея Пряхина корреспонденту радиостанции «Русская служба Голоса Исламской Республики Иран».
Интервью было дано 03 марта 2008 года накануне голосования в СБ ООН по резолюции ?1803.
Вопрос: Сергей Александрович, скажите, пожалуйста, как Вы сегодня комментируете ситуацию вокруг ядерной программы Ирана, в частности, учитывая последний доклад Эльбарадея в связи с иранским вопросом.
Ответ: По поводу доклада Эльбарадея сначала пару слов, а потом уже к общей ситуации.
Доклад интересный, прямо скажем. Не произошло закрытия ядерного досье как такового. Но, с другой стороны, этот доклад фиксирует, что Иран и МАГАТЭ успешно разрешили почти все остававшиеся вопросы. Если переходить к языку цифр, то закрыто шесть - или семь, тут разные трактовки есть - из восьми остававшихся белых пятен в истории ядерной программы Ирана. Есть всего лишь один вопрос, по которому к Ирану остаются претензии.
Сначала по поводу различия в трактовках. Один из вопросов, который вызывает спорную реакцию в разных столицах - это так называемый вопрос о документе по металлическому урану. Я напомню, буквально вкратце, суть дела. Несколько лет назад инспектора МАГАТЭ увидели в Тегеране документ, в котором рисовались схемы - как можно получать металлический уран и из него делать полусферы. В течение пары лет, примерно, МАГАТЭ требовало от Ирана передать копию этого документа. Это сделано. Наконец, это сделано.
Теперь свои комментарии по данному вопросу должна дать страна, откуда этот документ появился, то есть, Пакистан. Формально говоря, хотя вопрос не закрыт, тем не менее, к Ирану никаких претензий нет.
Вот остаётся один-единственный вопрос, по которому, видимо, будет большое количество споров - так называемые подозреваемые исследования. Здесь, действительно, Эльбарадей фиксирует, что прогресса не достигнуто, и работа должна быть продолжена. Но, несмотря на это, ещё раз повторяю, с различными оговорками, с различными примечаниями и комментариями, но как минимум шесть из восьми вопросов закрыто, а ещё один передан из юрисдикции иранского досье в пакистанское.
Вот таковы итоги работы, и, что любопытно отметить, сделано это было, по сути дела, за полгода. Вот что означает, когда расследование иранского досье проходило без политического нажима. За полгода львиную долю всех вопросов агентство устранило.
Вопрос: Вы упомянули о политике. Всё же, мы видим, что политика вокруг иранского досье продолжается, и буквально сегодня должно было пройти в Совете Безопасности ООН обсуждение по поводу новых санкций против Ирана:
Ответ: Да, должно состояться обсуждение. Скорее всего, в ночное время по Москве пройдёт голосование (интервью состоялось 03 марта 2008 года до начала голосования в СБ ООН.). С большой вероятностью, резолюция будет принята. По предварительным данным, возражения возникают только у четырёх государств, не являющихся постоянными членами Совбеза. Даже если они проголосуют против, всё равно голосов для принятия резолюции хватит.
Обращаю внимание, что формулировки звучат жёстко - новые санкции и т.п. - сами по себе, эти санкции не столь серьёзны, я бы сказал. Поэтому я бы не стал говорить, что Совбез пошёл на резкое обострение отношений с Ираном. Это, скорее, некий новый шаг в шахматной партии. Иран не выполнил предыдущее требование Совбеза о прекращении обогащения урана, соответственно, Совбез несколько ужесточил санкции. По большому счёту, я не думаю, что это нечто серьёзное.
Вопрос: Вы говорите, что это несерьёзно. Но ведь политическое давление продолжается. Как Вы думаете - как это может отразиться на ход разрешения всей ситуации и, в частности, на сотрудничество Ирана с МАГАТЭ?
Ответ: Будет жаль, если отразится негативно. Но, опять же, судя по предварительной реакции, скорее всего, разрыва отношений не произойдёт, и работа продолжится как и раньше. Вообще, политическое давление, конечно, присутствует. Но, опять же, напоминаю - в иранском досье остался один вопрос!
Собственно говоря, для того же Ирана сейчас было бы очень невыгодно прекращать сотрудничество с МАГАТЭ, когда он находится в одном шаге от закрытия технической части досье. Поэтому, как мне кажется, скорее всего, и в Тегеране просчитают ситуацию правильно, и в других столицах просчитают ситуацию правильно, и, скорее всего, после санкций будет некоторое количество довольно резких заявлений, а после этого снова всё войдёт в норму. По крайней мере, теперь до следующей сессии Совета управляющих МАГАТЭ, которая состоится летом. Потому что на следующей сессии мы уже станем свидетелями или закрытия досье с технической точки зрения, или разрыва отношений. Вот такой прогноз.
Вопрос: Сергей Александрович, Вы - человек, который занимается многие годы иранской проблематикой. Это ведь не первый доклад Эльбарадея, и не первое его обсуждение, не первая резолюция Совета Безопасности ООН по Ирану. Мы помним, какие были до этого и после этого обсуждения. Я не говорю, какие это были доклады или резолюции, но мы видели, какие были дебаты и дискуссии на эту тему, какие были со стороны Запада и США заявления в адрес Ирана. А сейчас мы видим своего рода затишье. Может быть, Вы тоже заметили это - после публикации доклада в западной и российской прессе не обсуждался этот вопрос. Были только заявления Ирана о том, что доклад позитивный и на 90% удовлетворяет иранскую сторону. Из-за чего возникло такое затишье?
Ответ: Разные можно предположения строить на этот счёт. В какой-то степени, СМИ тоже устали. С 2003 года искусственно разогревать одну и ту же тему, повторять одни и те же тезисы - тоже, наверное, скучно.
Если более серьёзно подойти к вопросу: Вообще говоря, в иранской проблеме не происходит ничего нового. Все доклады МАГАТЭ за последние пару лет - везде в них говорится о том, что мы обсуждаем находки, которые сделаны в 2003-2005 годах. С тех пор, как Иран пошёл на активное сотрудничество с МАГАТЭ, каких-то новых сенсационных открытий по иранской ядерной программе сделано не было. Собственно говоря, сколько можно муссировать один и тот же вопрос, например, о том, что в 2005 году обнаружили документ по металлическому урану? Ну, обнаружили, всё уже обговорено, примерно даже ясно, как он появился. Сколько можно о нём говорить? По самой ядерной программе Ирана тоже ничего принципиального не происходит. Иран не делает каких-то резких сенсационных движений, тихо-мирно спокойно развивает начало своей программы по ядерному топливному циклу.
Нового ничего нет. Теперь уже всё будет зависеть не от фактических каких-то вещей. Я бы сказал так - какое-то новое привлечение внимания или обострение вокруг ядерной программы Ирана будет связано уже не с докладами Эльбарадея, а, может быть, с каким-то другим событием, а отнюдь не с рутинными докладами МАГАТЭ.
Но, опять же, это хороший знак. Обращаю внимание - если бы у Ирана действительно была бы какая-то тайная ядерная деятельность, то тогда в каждом докладе МАГАТЭ появлялись бы очередные новые разоблачения. Но этого уже давно нет. Это подтверждает, что сейчас отношения Ирана и МАГАТЭ вошли в нормальное русло, рабочее. И это, мы собственно, и видим.
Когда вообще пресса перестанет замечать, что Эльбарадей написал очередной доклад, то, по сути дела, это будет началом конца всей истории.
Вопрос: Чтобы подвести итог нашей беседе, я вернусь к Вашей формулировке ответа на первый вопрос. Можно ли говорить, что технически вопрос решается, и остаются только политические проблемы?
Ответ: Можно говорить.
Даже в том техническом вопросе, который остался, больше политики, чем техники. Я поясню по так называемым подозреваемым исследованиям. Если вспоминать историю как появился этот вопрос, то это настоящий детектив. Это данные, которые якобы выкрадены с компьютера одного из иранских генералов, вывезены в Турцию, проданы там разведке одной державы, другой державы, потом попали в США, а потом попали в МАГАТЭ.
Серьёзность этих данных, вообще говоря, оспаривается. Там много: Мы очень внимательно изучали список претензий, и там много нестыковок, на первый взгляд. Я просто коротко упомяну одну нестыковку, чтобы не лезть в дебри, скажем так, технические. Американцы утверждают, на основании своих данных, что бывшие шахтёры основали компанию, которая делала ракеты. Вдумайтесь, пожалуйста, насколько это реалистично.
Вот таких нестыковок там очень много. И, собственно говоря, почему вопрос-то не закрыт - потому что Иран отвечает, что, знаете, данные просто сфальсифицированы, и как мы можем дать комментарий по вопросу, который исходно весьма сомнительного происхождения.
Как видите, даже в этом открытом техническом вопросе, собственно говоря, половина политики. Поэтому да, Вы правы, действительно речь идёт о том, что техническая часть досье закрывается. Но остаётся ещё один вопрос, и я о нём уже несколько раз говорил в предыдущих беседах с Вами - это так называемый Доппротокол.
Агентство, конечно, требует от Ирана всеми возможными способами этот Доппротокол ввести в силу. Ещё раз - если технические вопросы будут разрешены и Иран подпишет Доппротокол (вернее, не подпишет, а ратифицирует), то в этом случае останется только и исключительно политика. И тогда можно будет говорить о том, что никаких оснований для продолжения борьбы с Ираном нет, кроме каких-то политических собственных интересов.
Очень важная вещь, которую, я смотрю, почти все пропустили. В новом докладе Эльбарадея сказано, что Иран, фактически, за последние месяцы на добровольной основе делает те же действия, которые должен делать по Доппротоколу! Иран его не ратифицировал, не ввёл в силу, но актами доброй воли он его исполняет. Это тоже очень хороший признак. Так что, да, будем надеяться, что летом техническая часть будет закрыта, если не произойдёт какого-то форс-мажора.
Радиостанции «Русская служба Голоса Исламской Республики Иран».