12 января 2009
Глобализм, как высшая стадия финансового империализма, канун мировой :ской :волюции или марксистско-ленинский маркусизм пополам с фукуямо-хантингтонизмом, как вечное живое учение. Часть 1 / Авторские колонки / Интернет-газета. Казахстан.
12 января 2009
Глобализм, как высшая стадия финансового империализма, канун мировой :ской :волюции или марксистско-ленинский маркусизм пополам с фукуямо-хантингтонизмом, как вечное живое учение. Часть 1
12 янваpя 2009 г., zonakz.net
Петр СВОИК
Новое - это хорошо забытое старое
Слово кризис, еще в начале года запретное для произнесения серьезными политиками и бизнесменами, теперь, с приставкой мировой, прочно вошло в лексикон самых крупных и, по должности, острожных в высказываниях деятелей. Из уст глав государств запросто звучат слова, что нынешний мировой кризис - серьезнее, чем Великая Депрессия 1929 года, и вообще, что такое случается раз в сто лет.
Но, позвольте, ведь сто лет назад мировая экономика была нисколько не похожа на нынешнюю, да и от тридцатых годов прошлого века мы ушли слишком далеко, чтобы проводить какие-то аналогии. Выходит, ныне происходящее - уникально и неповторимо, ничего подобного ранее мир не переживал, соответственно, ни в какое отражение прошлого, чтобы увидеть грядущее будущее, заглянуть не удастся.
Живее всех живых
Ой, не скажите, вот вам, например, такая цитата:
Свободная конкуренция есть основное свойство капитализма и товарного производства вообще; монополия есть прямая противоположность свободной конкуренции, но эта последняя на наших глазах стала превращаться в монополию, создавая крупное производство, вытесняя мелкое, заменяя крупное крупнейшим, доводя концентрацию производства и капитала до того, что из неё вырастала и вырастает монополия: картели, синдикаты, тресты, сливающийся с ними капитал какого-нибудь десятка ворочающих миллиардами банков.
Согласитесь, вполне свежо звучит. Единственно, вот эти старомодные словечки - картели, синдикаты, тресты отдают временами Теодора Драйзера и Джека Лондона. Впрочем, текст принадлежит отнюдь не беллетристу, и далее автор продолжает:
Монополистические союзы капиталистов, картели, синдикаты, тресты, делят между собою прежде всего внутренний рынок, захватывая производство данной страны в своё, более или менее полное, обладание. Но внутренний рынок, при капитализме, неизбежно связан с внешним. Капитализм давно создал всемирный рынок. И по мере того, как рос вывоз капитала и расширялись всячески заграничные и колониальные связи и "сферы влияния" крупнейших монополистических союзов, дело "естественно" подходило к всемирному соглашению между ними, к образованию международных картелей. Это - новая ступень всемирной концентрации капитала и производства, несравненно более высокая, чем предыдущие.
В переводе с языка начала прошлого века на современный, международный картель - это транснациональная компания. В остальном текст осовременивать не требуется - описание точное.
И в то же время монополии, вырастая из свободной конкуренции, не устраняют её, а существуют над ней и рядом с ней, порождая этим ряд особенно острых и крутых противоречий, трений, конфликтов. Монополия есть переход от капитализма к более высокому строю.
Чуете, куда автор выворачивает, - вспомним, кто и когда заговорил об исторической неизбежности перехода капитализма к этому самому более высокому строю?
Да, это В.И.Ульянов (Ленин), работа - "Империализм, как высшая стадия капитализма", написанная в 1916 году.
Критические заметки по монопольному вопросу
Ну, насчет перехода капитализма к коммунизму-социализму, тогда мы знаем, что из этого получилось. Зато вот что заслуживает самого серьезного внимания, - это сделанная еще в начале прошлого века констатация уже состоявшегося всемирного рынка, всемирной концентрации капитала и производства. И тогда, и сейчас - это в самую точку. С тем только добавлением, что за сто лет определение всемирный приобрело географически завершенный вид.
Дальше капитализму (в его нынешней модели) на земном шаре расширяться просто некуда - это важное для наших дальнейших рассуждений обстоятельство мы здесь заранее подчеркнем.
Как подчеркнем и тоже окончательно дозревшую за прошедший век мировую концентрацию капиталов и производственных мощностей. Число ведущих мировых банков и финансовых структур - считанное, как считано и количество мировых производителей, специализирующихся на всех сколько-нибудь важных товарах и услугах глобального рынка. Какую из рыночных ниш ни возьми, все сконцентрировано у двух-трех, пяти-семи, максимум, - десяти-пятнадцати, ведущих производителей. Автомобили, компьютеры и сотовые телефоны, телевизоры, холодильники, стиральные машины, посуда, парфюмерия и фармацевтика, детские товары и питание, высокая мода : все, все, все производится ограниченным числом мировых брэндов. Каждый - с фирменной сетью дистрибьюции.
В промышленном производстве, энергетике, нефте- и газодобыче, черной и цветной металлургии, химической, текстильной, легкой и пищевой промышленности, авиа- судостроительном и всем прочем машиностроении, - везде и везде, тот же самый раздел мирового рынка между тремя-четырьмя, в пределе - десятком-другим транснациональных компаний. Каждая из которых имеет экономическую мощь, превосходящую большинство государств мира. Не случайно в списке пятидесяти "самых конкурентоспособных" - мировых лидеров по объемам ВВП и собственного бюджета, частных компаний больше, чем государств-суверенов.
Конкуренция между ними - существует, конечно. Но говорить о ее "чисто рыночной" природе - не приходится. "Цептер" и "Тефаль", "Самсунг" и, например, "Индезит", "Тойота" и, скажем, "Фольксваген" - они не столько конкурируют, сколько совместно эксплуатируют мировой рынок. Определенным образом разделив между собой ниши "цена-качество". Это, конечно, не прямой сговор, но отнюдь и не бескомпромиссная конкуренция. Выбор у покупателя как бы и есть, но его особо и нет. Конечно, ни одна мировая компания не будет слишком уж завышать прибыль - все же конкуренты рядом, но и чтобы кто-то из них сильно цены сбросил - тоже исключено.
Короче, это уже такой глобально-рыночный конкурентно-монопольный феномен, с которым ни одно национальное правительство ничего не способно сделать, да и не пытается.
О китайских товарищах капиталистах - последних истинных марксистах
Как ни крути, а получается вполне по Марксу, который еще в домонополистическую эпоху теоретически показал, что именно свободная конкуренция и ведет к вытеснению мелких производителей крупными. Вообще, связь времен - просто кричит о себе. Та же упомянутая фраза насчет свободной конкуренции, из которой эти монополии выросли, и которая, не устраненная, существует рядом с ними, порождая конфликты: - написанная в начале прошлого века, на материале уже тогда оформившегося в империализм капитализма, она и сейчас "живее всех живых".
Сегодня глобальную свободную конкуренцию поддерживает лишь Китай, наловчившийся заполнять весь мир подделками под любые мировые брэнды, а также пресловутый малый и средний бизнес, на долю которого в каждой стране остаются лишь ниши, транснациональных гигантов попросту не интересующие.
Впрочем, и Китай гигантскими шагами идет от имитации продукции мировых компаний к укоренению у себя самих этих компаний, и ведущие наднациональные производители, ставшие еще и китайскими, очень скоро сами станут довлеть над кустарями, вытесняя и уничтожая их.
По ленинскому пути
Короче, столетняя ленинская цитата, хотя и еще чуть-чуть обгоняет наше время, правильно отражает нынешнюю реальность и тенденции. Так, поскольку едва преодолев порог XXI века, мир ввергся в глобальный экономический кризис, начавшийся с кризиса финансового, к месту такое извлечение из классического наследия:
На пороге XX века мы видим образование иного рода монополий: во-первых, монополистических союзов капиталистов во всех странах развитого капитализма; во-вторых, монополистического положения немногих богатейших стран, в которых накопление капитала достигло гигантских размеров. Возник громадный "избыток капитала" в передовых странах. Для старого капитализма, с полным господством свободной конкуренции, типичен был вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с господством монополий, типичным стал вывоз капитала.
По мере развития банкового дела и концентрации его в немногих учреждениях, банки перерастают из скромной роли посредников во всесильных монополистов, распоряжающихся почти всем денежным капиталом всей совокупности капиталистов и мелких хозяев, а также большею частью средств производства и источников сырья в данной стране и в целом ряде стран. Это превращение многочисленных скромных посредников в горстку монополистов, составляет один из основных процессов перерастания капитализма в капиталистический империализм.
Ведя текущий счёт для нескольких капиталистов, банк исполняет как будто бы чисто техническую, исключительно подсобную операцию. А когда эта операция вырастает до гигантских размеров, то оказывается, что горстка монополистов подчиняет себе торгово-промышленные операции всего капиталистического общества, получая возможность - через банковые связи, через текущие счета и другие финансовые операции - сначала точно узнавать состояние дел у отдельных капиталистов, затем контролировать их, влиять на них посредством расширения или сужения, облегчения или затруднения кредита, и, наконец, всецело определять их судьбу, определять их доходность, лишать их капитала или давать возможность быстро и в громадных размерах увеличивать их капитал.
Концентрация производства; монополии, вырастающие из неё; слияние или сращивание банков с промышленностью - вот история возникновения финансового капитала и содержание этого понятия.
Финансовый капитал, концентрированный в немногих руках и пользующийся фактической монополией, берет громадную и всёвозрастающую прибыль от учредительства, от выпуска фондовых бумаг, от государственных займов и т.п., закрепляя господство финансовой олигархии, облагая всё общество данью монополистам.
Исключительно высокая прибыльность выпуска ценных бумаг, как одной из главных операций финансового капитала, играет очень важную роль в развитии и упрочении финансовой олигархии. "Внутри страны нет ни одного гешефта, который бы давал хотя приблизительно столь высокую прибыль, как посредничество при выпуске иностранных займов",- говорит немецкий журнал "Банк". "Нет ни одной банковой операции, которая бы приносила такую высокую прибыль, как эмиссионное дело".
Таким образом, финансовый капитал в буквальном, можно сказать, смысле слова раскидывает свои сети на все страны мира. Большую роль играют при этом банки, учреждаемые в колониях, и их отделения. Страны, вывозящие капитал, поделили мир между собою, в переносном смысле слова. Но финансовый капитал привел и к прямому разделу мира.
Извините за длинное цитирование - очень уж показательны исторические параллели. Вот, например, нынешний мировой кризис разразился сначала на рынке денег, и первыми пострадавшими от него стали получатели ипотечных и прочих кредитов, а затем и сами банки, - пожалуйста, читайте:
На международном рынке капиталов разыгрывается с недавнего времени комедия, достойная кисти Аристофана. Целый ряд чужестранных государств, от Испании до Балкан, от России до Аргентины, Бразилии и Китая, выступают открыто или прикрыто перед крупными денежными рынками с требованиями, иногда в высшей степени настоятельными, получить заём. Денежные рынки находятся теперь не в очень блестящем положении, и политические перспективы не радужные. Но ни один из денежных рынков не решается отказать в займе, из боязни, что сосед предупредит его, согласится на заём, а вместе с тем обеспечит себе известные услуги за услуги.
Недетская болезнь левизны в капитализме
Ну и, наконец, столетней давности подвод к такой опять приобретающей злобу дня теме:
Капитализм в его империалистской стадии вплотную подводит к самому всестороннему обобществлению производства, он втаскивает, так сказать, капиталистов, вопреки их воли и сознания, в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению.
Не сочтите за натяжку (о полном обобществлении речь, конечно, не идет), но чем, спрашивается, заняты сейчас правительства всех без исключения государств, объединенных глобальным рынком, от самых развитых и до не очень, от исторических столпов либерального капитализма до новообращенных? Они - осуществляют государственное вмешательство в свободный рынок, дают кредиты и субсидии, замещают выпадающие доходы. Преимущественный же механизм всей такой господдержки - это выкуп акций системообразующих банков и таких же системообразующих компаний. То есть - национализация. Причем именно США - мировой лидер по части теории и практики экономического либерализма, лидирует теперь именно в огосударствлении стратегического частного бизнеса.
Да, это подается (и осознается, - по всей видимости) как вынужденные антикризисные меры, подразумевающие некие ограничения по времени и глубине охвата. Однако, каковы эти ограничения, сколько еще и каких банков, каких ведущих компаний придется частично (или полностью?) взять под госопеку, как и когда предполагается обратный процесс ренационализации частного бизнеса, этого сами авторы и исполнители национальных антикризисных стратегий - не знают.
Повод - предотвращение экономического краха, но факт есть факт: глобально-аварийно рождается еще не виданный миром симбиоз государственных и частных капиталов, не имеющий пока ни своего названия, ни теории. Хотя ясно и без теории, что переживаемый миром кризисный период - переходный, и что всю нынешнюю глобальную экономику куда-то (по-ленински) втаскивает.
***
Итак, первую часть (опираясь на прочно подзабытые авторитеты прошлого века) мы закончили констатацией, что ныне переживаемый миром кризисный период, как и перед Первой мировой (Первой империалистической) войной, сходно переходный, и что всю нынешнюю глобальную экономику опять куда-то втаскивает.