9 февраля 2008
Каримов о Путине, как о самом себе
9 февраля 2008
Каримов о Путине, как о самом себе
09.02.2008 г., Новая газета KZ
Аркадий ДУБНОВ, обозреватель «Время новостей», специально для «Новой» - Казахстан»
Президент Узбекистана испытал чувство «большого удовлетворения перед своей совестью»
Через две недели, 22 февраля, в Москве соберутся президенты стран СНГ. Это будет совершенно неформальная встреча, Владимир Путин на исходе своего первого восьмилетнего срока пригласил своих коллег, чтобы представить им преемника, первого вице-премьера Дмитрия Медведева. Разумеется, многие президенты стран Содружества с ним уже знакомы, однако презентация в новом качестве должна будет свидетельствовать о предпочтении, оказываемом Кремлем своим партнерам по постсоветскому пространству.
Впрочем, и в этом кругу есть свой ближний и даже самый ближний круг. В последний входит белорусский батька Александр Лукашенко, которому на днях в Сочи была оказана честь отдель-ной презентации Дмитрия Медведева. В следующий круг входят союзники Москвы по ОДКБ и ЕврАзЭС, среди которых, кроме Белоруссии, страны Центральной Азии и Армения. Все они, точнее их лидеры, уже приняли приглашение Кремля.
Один из них, президент Узбекистана Ислам Каримов, надеялся на встречу с будущим молодым хозяином Кремля, который ему вполне годится в сыновья - у них разница в 26 лет, пару дней назад, во время своего короткого официального визита в Москву. Но не случилось, Дмитрий Медведев не стал ради свидания с Каримовым прерывать свою предвыборную поездку по Дальнему Востоку.
Впрочем, и сам Каримов не представил официально в Москве своего - как почему-то упорно утверждают некоторые «узбекистановеды» - будущего преемника, старшую дочь 35-летнюю Гульнару Каримову. Буквально за пять дней до визита в Москву отец назначил свою дочь заместителем министра иностранных дел, и многие ожидали, что он возьмет ее с собой, чтобы показать в Кремле красавицу-дипломата, а еще недавно светскую львицу, знатока модельного бизнеса и ювелирного искусства.
Но не случилось и этого. То ли постеснялся Ислам Абдуганиевич, то ли обиделся на кремлевский протокол, отказавший в желании Каримова быть принятым в Москве в рамках не просто официального, а государственного визита, с соответствующими почестями, артиллерийскими залпами, рапортами почетного караула и проч. Понятно, что Каримову, очень чувствительному, как и любой восточный лидер, к церемониальным знакам внимания, хотелось этими знаками в Москве подтвердить легитимность своего очередного избрания (если не сказать точнее - утверждения) главой государства на выборах в декабре прошлого года.
Не дождавшись подобного внимания, как, впрочем, и публичного поздравления от Путина уже в Кремле в связи с избранием президентом, Каримов решил сам обозначить эту явно волнующую его тему. Выглядело это чрезвычайно неожиданно, если не сказать навязчиво и даже недипломатично.
Когда в зале Большого Кремлевского дворца имени ордена Святой Екатерины уже закончилось подписание российско-узбекских документов, и Путин зачитал по бумажке заготовленную речь, слово взял президент Узбекистана. Слушали его расслабленно, ну, что можно нового услышать о 40-процентном росте взаимного товарооборота и угрожающей, «непредсказуемой последствиями» ситуации в Афганистане...
И тут вдруг речь Каримова как-то враз стала сбивчивой. Он стал «с большой благодарностью» рассказывать, что «Путин - тот человек, к которому после восьми лет сотрудничества он еще испытывает большое уважение», что он «всегда был сторонником того, чтобы Владимир Владимирович согласился, наконец, с тем предложением, исходившим в том числе и от меня, и поставил свою кандидатуру на третий срок». Заметно было, что Каримову стало трудно подбирать нужные слова, паузы в его речи просто зависали. «Сегодня, очевидно, поздно об этом говорить, но я не жалею, что ставил этот вопрос, - продолжал Каримов. - Я чувствую большое удовлетворение перед своей совестью от того, что этот вариант мог бы состояться, и убежден, что никто не пожалел бы...»
Если сказать честно, то я уже пожалел, что вынужден был видеть и слышать Ислама Абдуганиевича, хотелось бы поскорее перестать быть свидетелем пытки, устроенной им самому себе и всем очевидцам этой сцены. Но Каримов еще не закончил: «Если кто-то об этом что-то сказал бы, то со временем они тоже поняли бы, это было бы наиболее соответствующее решение, и оно было оптимальным в тех условиях, в которых мы живем». Тут наконец Каримов закончил и сказал еще раз всем «большое спасибо». И, думаю, эти «все» поняли сокровенный смысл услышанного.
Узбекский президент говорил не столько о Путине, сколько о себе. Это он сам «испытывает удовлетворение перед совестью», а может быть, очень хочет его полностью испытать от того, что он сам «выставил свою кандидатуру на третий срок». Ведь он так и не объяснил внятно ни перед выборами, ни после них, чем он руководствовался, нарушая конституционный запрет, наложенный в Узбекистане на третий срок президентства. И вот в Кремле он так неловко, говоря о Путине, но подразумевая себя, попытался это сделать.
После этого я, кажется, понял, почему не сделал этого Каримов вовремя и у себя дома. Он ждал, что Путин все-таки изменит свое решение, скажет всем, что стабильность в России и пожелания его народа важнее требований Конституции, и пойдет «наконец» на третий срок! Ну, понятно же, что после Путина и Каримову уже не надо было бы кому-то что-то объяснять: «никто не пожалел бы» и «все поняли бы»...
Но не дождался этого Ислам Абдуганиевич от Владимира Владимировича. Очевидно, что последний, как Владимир Ильич, «пойдет другим путем».
Вот как раз про этапы этого пути и расскажет, возможно, Путин кое-что своим коллегам 22 февраля.