Время кактуса
? 8 (100) Апрель 2009, Интернет-журнал "Оазис"
Рустем Ашаров (Навои)
Последние четыре года стали для Узбекистана определённым «моментом истины» в отношении со своим народом и с остальным миром. Надо отметить, что долгое время наблюдателей в Центральной Азии умилял и в некотором роде восхищал своей, прямо сказать, бескомпромиссной и честной позицией покойный лидер Туркменистана Сапармурат Ниязов. В отличие от своих коллег не только по региону, но и по большинству стран постсоветского пространства, Туркменбаши никогда не играл на публике (имеется ввиду публике международной в первую очередь, не говоря уже о внутринациональной) роль эдакого демократа, поборника прав человека и радетеля о благосостоянии собственных граждан. Получив в руки полную власть, он честно и открыто заявил своим поданным, что, де, «вы все моя собственность и делать я с вами буду всё, что захочу, вернее то, что мне вздумается в тот или иной момент моего игривого настроения». Примерно то же самое он довёл до сведения и всех зарубежных стран: я уважаю ваши демократические традиции, но и вы все также будьте добры уважать мою личную самобытность со всеми моими плюсами и минусами, а также с газовыми месторождениями и политикой невмешательства во внутрирегиональные и мировые дела.
И ведь, зауважали... Да так зауважали, что у Туркменбаши стали появляться наследники, даже не наследники, а последователи, которые ранее несколько стеснялись своего отношения к подобному положению вещей. К ним можно отнести Ислама Каримова. В этой связи вспоминаются слова профессора, члена научного совета Московского центра Карнеги Алексея Малашенко. Один американский приятель американских приятелей в своё время сказал Малашенко, что сейчас Запад и США уже избавились от иллюзий построения каких-то демократий в странах Центральной Азии. «Представьте себе пустыню, - говорил приятель профессора, - ведь в пустыне не может вырасти роза. Там может вырасти только кактус. Так и со странами Центральной Азии - западные демократии уже пришли к осознанию: сколько пустыню не поливай, кроме кактуса ничего не получишь. Значит, придётся иметь дело с кактусами».
Дошло, наконец. Да и дошло, видимо, только после того, как очередной демократ, с чего и начинался весь разговор, Ислам Каримов, показал всем иностранным партнёрам и покровителям дулю своим расстрелом демонстрации в Андижане в 2005 году. Рассудил Ислам Абдуганиевич, видимо, следующим образом: демократия демократией, а своя рубашка, как говориться, «лучше не в магазине». И взял пример с Ниязова. И открыл четыре года назад новую эру развития суверенного государства Узбекистан. И оказалось вдруг, что всё до восхищения просто. Не надо теперь, после Андижана, прислушиваться к общественному мнению, а можно просто выгнать из страны всех журналистов, а оставшихся запугать. Также можно выгнать все независимые международные и правозащитные организации. Можно не чувствовать себя неудобно, закрывая рынки для населения и вынуждая тем самым их приобщаться с сверхдорогим супермаркетам. Можно подумать и о преемственности власти без оглядки - прецеденты уже есть - Алиев, например, Ильхам. И никто за это не спросит. Запад и США объявили санкции, но скоро их сняли. По их мнению, лучше уж иметь дело с тем Каримовым, который есть и которого знают, чем с тем «безкаримовским» Узбекистаном, который будет и которого не знают.
Этот основной психологический перелом и стал определяющим во всей внешней и внутренней политике Узбекистана в последние четыре года. Официальный Ташкент, добившись, наконец, фактической отмены санкций, добился, вместе с тем и того, что за ним признали и роль в борьбе с мировым терроризмом, чего Каримов ждал уже давно. А одна уступка, которая на Западе обычно воспринимается как дипломатический компромисс, на Востоке воспринимается, как проявление слабости, во всяком случае, именно так её воспринимает узбекский лидер.
После своей основной победы в признании своей правоты, Узбекистан и повёл новую политику, которая заключается в нескольких моментах и будет определяющей в ближайшее время.
Первое. Полное неприятие не то что внутренней оппозиции, которой у нынешнего режима уже просто нет, но и всякого мало-мальски заметного инакомыслия. Из зарубежных корреспондентов, по состоянию на сегодняшний день при Министерстве иностранных дел зарегистрированы только с десяток журналистов, которым правительство ещё позволяет работать в стране. Правозащитники и неподконтрольные журналисты продолжают осуждаться, но не по политическим статьям, так как официально политических заключённых в Узбекистане не существует, а по уголовным. Например, за хранение наркотиков или дачу-получение взятки. В этом отношении власти в любой момент могут парировать любые обвинения со стороны. Этот же принцип стал нормой и в отношении граждан, далёких от политики, но не согласных со своим экономическим положением. Узбеков, как правило, обвиняют в религиозном экстремизме, участии в незаконных религиозных организациях и пропаганде свержения конституционного строя. Последнее обвинение, кстати, можно предъявить любому узбекскому «бомбиле» на улице любого крупного узбекского города. По данным правозащитного центра «Мемориал», вопреки утверждениям некоторых экспертов, количество осуждённых по этим статьям за последние четыре года увеличилось почти вдвое. Но это в общих цифрах. В абсолютных цифрах количество политических заключённых (имеются в виду «религиозные» статьи) осталось неизменным - порядка 6 тысяч человек.
Второе. Новая экспортно-импортная политика страны. Она начала формироваться давно и стала после 2005 года активно основываться на экспорте углеводородов, чего раньше Ташкент себе не позволял, декларируя своим основным приоритетом «газ для своего народа». Эти приоритеты отошли на второй план в краткосрочный период пребывания Узбекистана страной-изгоем после 2005 года, когда правительству страны срочно понадобились союзники, в тот момент Российская Федерация и Китай. С этой сырьевой иглы Узбекистан, как и ожидалось, соскочить так и не смог.
Третье. Очередное усиление своего влияния в регионе, но не экономическими рычагами, подобно Казахстану, и не военными возможностями, которыми Ташкент пользовался до 2005 года, а опять - таки энергоресурсами. Именно от них зависят сегодня Таджикистан и Кыргызстан.
В свою очередь, приучив Москву к своему газу, Ташкент старается заручиться и поддержкой северного соседа в области водопользования. Этот момент пока является наиболее уязвимым для страны во внутрирегиональных спорах.
Четвёртое. Ещё более гибкая, нежели ранее, многовекторная политика, номинальное признание лишь временных союзников и постоянное политическое лавирование между Западом, США и Россией. К Китаю Узбекистан пока только приглядывается.
Пятое. Укрепление власти уже упомянутым ниязовским, а затем повторенным назарбаевским способом, то есть беззастенчивое продление полномочий президента, даже без каких-либо серьёзных попыток дать объяснение своим действиям. Последними выборами, например, Ислам Каримов недвусмысленно дал всем понять, что его аппарат уже устал обосновывать легитимность нахождения у власти узбекского лидера и всем просто надо смириться с тем, что Каримов не уйдёт со своего поста до тех пор, пока в состоянии удерживать власть.
Сейчас Узбекистан проводит мощную PR-кампанию по продвижению бренда «наследник власти», под которым всё чаще подразумевается одна из дочерей Каримова (раз нет другой надёжной кандидатуры) - Гульнара. Эта кампания проходит не только внутри страны (даже на уровне шоу-бизнеса), но и в России (в среде видных политиков и бизнесменов), и в Европе (посредством структур ООН).