2 октября 2010
«Афганская карта» Ташкента в Вашингтоне
2 октября 2010
«Афганская карта» Ташкента в Вашингтоне
02/10/2010 Деловая Неделя
Юрий Сигов, Вашингтон
Узбекистан будет и дальше укреплять связи с США, а операция в Афганистане - самый удобный для этого повод
К досужим рассуждениям о том, что в Центральной Азии не утихает якобы борьба Америки, России, Китая и всех остальных, кто в такой борьбе хотел бы поучаствовать, все давно уже привыкли. При этом, как показывает практика, стоит только какой-то из республик региона сделать даже полушаг (не говоря уже о чем-то более серьезном) в сторону Москвы, как тут же знатные политологи и специалисты начинают поиски ответных телодвижений со стороны Соединенных Штатов.
Несмотря на то что у США к Узбекистану есть множество претензий с точки зрения демократии и прав человека, лучшего союзника в Центральной Азии Вашингтону найти просто не дано...
А уж если в Центральную Азию отправляется в поездку заместитель заместителя какого-нибудь американского ведомства или министерства, так сразу же из тех же источников следует аналитический вывод: Америка расширяет в регионе свое присутствие, и пора бы России тоже чем-нибудь существенным ответить. Вот только сами центральноазиатские страны, верные своему курсу «со всеми дружественной» многовекторности, не перестают поочередно сближаться то с Москвой, то с Вашингтоном. И одним из ярких примеров подобного регионального прагматизма можно давно считать внешнюю политику Узбекистана.
Показательно вот что: что бы и в каком бы виде ни происходило в самом Узбекистане, с ним поддерживать взаимовыгодные отношения стремятся все без исключения страны, имеющие в регионе свои интересы. Касается это как непосредственных соседей Узбекистана, так и России, США, Китая и Евросоюза. Нарушения прав человека, авторитарность правления, закрытость и непрозрачность правил игры в Узбекистане для иностранного бизнеса - все это оказывается традиционно «незначительными мелочами» по сравнению с тем, что сулит в потенциале сотрудничество каждому из них с Ташкентом.
А сам Узбекистан, прекрасно понимая всю непоследовательность и во многом циничность политики своих «верных партнеров», стремится выкачивать из них инвестции, помощь в развитии собственной инфраструктуры и многое другое, на что бы в ином случае пришлось бы расходовать собственные средства. И в этом плане продолжение кампании сил коалиции в Афганистане как нельзя удачно способствует развитию отношений между Соединенными Штатами и Узбекистаном.
В Вашингтоне прагматизм ставят важнее излишней принципиальности
США давно и во многом по делу критикуют за то, что после прихода в Белый дом президента Б. Обамы с целым рядом стран они строят свои отношения из чистой воды прагматики, и в чем-то откладывая «на потом» некогда незыблемые принципы своего внешнеполитического поведения.
Это касается в том числе и Центральной Азии, где Соединенные Штаты еще сравнительно недавно не желали с тем же Узбекистаном знаться из-за событий в Андижане и не особо привечали узбекское руководство, пытавшееся каким-то образом помириться с Америкой после закрытия американской военно-воздушной базы в Ханабаде.
Но времена меняются, и теперь в Вашингтоне ключевым является то, что Узбекистан - важнейший игрок в регионе, страна с самым большим здесь населением, самыми мощными и многочисленными вооруженными силами, и имеющая прямую границу с мятежным Афганистаном. Этого оказывается вполне достаточно, чтобы позабыть обо всем остальном и предложить Ташкенту тесное сотрудничество, которое к тому же для самого Узбекистана чрезвычайно выгодно и финансово прибыльно.
Устраивает подобный подход со стороны Вашингтона и узбекскую сторону. Ташкент, даже состоя в ОДКБ и СНГ, тем не менее отнюдь не намерен ориентироваться в своем военно-политическом развитии только на Россию и пост-советское пространство. Узбекское руководство считает, что «американский рычаг» - достаточно весомый противовес однобокому «наклону» в сторону Москвы. А это гарантированно будет вызывать новое соперничество между Россией и США (тем более за влияние в такой важной стране, как Узбекистан) и, соответственно - создание шансов для их грамотной «политической разводки».
Сейчас согласно имеющимся договорам, Соединенные Штаты поставляют в Узбекистан оружие, готовят узбекские кадры, плюс США патронируют сооружение важной для сил коалиции железной дороги из Узбекистана в город Мазари Шариф на севере Афганистана. При этом узбекская сторона, помогая американцам в их миссии в Афганистане (что по крайней мере на обозримую перспективу снимает с самих вооруженных сил всех центральноазиатских стран, а не только Узбекистана необходимость противостоять этим угрозам самостоятельно), решает и важную для себя другую задачу - противостояния радикальным исламистским группировкам.
Именно в Узбекистане эти организации имеют наиболее сильное влияние, и именно угроза дестабилизации с афганской стороны (особенно в районе Ферганской долины) для стабильности внутриполитической обстановки в стране является наиболее реальной. По последним данным лидеры так называемого «Исламского движения Узбекистана» укрываются где-то на территории Пакистана (точно об этом ничего на самом деле неизвестно, а на Пакистан можно нынче свалить все на свете - от нахождения там Усамы бен Ладена до чуть ли не всех лидеров исламской оппозиции стран Центральной Азии).
К тому же Узбекистан очень опасается политической нестабильности в соседнем Таджикистане, и, развивая сотрудничество с Соединенными Штатами (а американское военное присутствие будет расширяться и в этой стране), Ташкент стремится по максимуму обезопасить себя от каких бы то ни было региональных пертурбаций на будущее.
Также узбекское руководство опасается, что вооруженные отряды исламистов, проникнув в ту же Ферганскую долину, могут прибегнуть к актам террора (что уже происходит в Таджикистане) и тем самым серьезно дестабилизировать обстановку во всем регионе. С помощью же Соединенных Штатов (а тема сотрудничества по борьбе с международным терроризмом для американцев является чуть ли не определяющей в отношениях с каждой центральноазиатской страной) Узбекистан вполне может пресечь подобные угрозы в самом зародыше, да и силы коалиции, размещенные в Афганистане, им в этом окажут наверняка всяческую поддержку.
Ташкент может привлечь к себе большой интерес не только США, но и других стран НАТО, членов сил коалиции в Афганистане
Самым выгодным моментом в развитии активных военно-политических связей между Ташкентом и Вашингтоном является тот факт, что самый настоящий бардак в Афганистане будет, скорее всего, сохраняться неопределенно долго. Реальных изменений там к лучшему не просматривается, а силы коалиции, даже имея значительное военное превосходство над отрядами движения «Талибан», не в состоянии с ним никак сладить.
Поскольку операция в Афганистане может растянуться на неопределенно долгие сроки, Узбекистан уже сегодня может получить и от США, и от других стран НАТО, задействованных в этой операции, важные дивиденты как в виде расширения экономического сотрудничества, так и финансирования целого ряда инвестиционных проектов на территории страны (не говоря уже о расширении военных контактов).
При этом в Ташкенте уже давно сориентировались, что ни одна из главных сил, некогда оказывавшая доминирующее влияние на Центральную Азию, делать это на данном этапе больше не стремится. Поэтому нет для Узбекистана даже какой-то крайней необходимости «прижиматься» поочередно то к Москве, то к Вашингтону. Вполне достаточно активизировать свои связи именно с теми, кто в них на данный момент больше всего нуждается. А таким партнером сейчас как раз и является Америка, а также состоящие в Евросоюзе страны НАТО, поддерживающие США в Афганистане.
Разумеется, сами американцы также прекрасно понимают всю непоследовательность и не особую надежность подобного сотрудничества с Узбекистаном, исходя прежде всего из предыдущих «крутых разворотов» Ташкента то в сторону Вашингтона, то Москвы. Но особого выбора у Вашингтона в этом направлении практически нет, особенно с учетом взаимоотношений американского военного командования с бывшим кыргызским руководством и ситуацией вокруг американской военно-воздушной базы «Манас».
Кстати, американцы отнюдь не позабыли о судьбе и своей военно-воздушной базы в Ханабаде, которую нынешнее узбекское руководство демонстративно выставило за дверь в 2005 году, как только тогдашний хозяин Белого дома посмел критиковать узбекского президента за андижанскую бойню. То, что в любой момент нечто подобное может произойти и сейчас, в Пентагоне, конечно, учитывают. Но афганскую кампанию надо до какого-то определенного результата доводить - а в этом Узбекистан Вашингтону пока больше все-таки подмога, нежели помеха.
«Вот - новый поворот» или это просто старые реалии?
Нынешнее укрепление связей между Вашингтоном и Ташкентом уже многими политологами оценивается как желание Узбекистана уйти из ОДКБ и сократить по максимуму влияние на свою политику со стороны России. Говорят даже чуть ли не о некоем «новом повороте», который задумал президент страны И. Каримов и который станет теперь основополагающей линией проведения внешней политики страны.
Между тем неплохо бы вспомнить о том, что Узбекистан никогда не подписывал никаких что-либо обязывающих документов ни в одной постсоветской структуре, включая ОДКБ и СНГ. Также Ташкент не намерен нигде рисковать своим внешнеполитическим имиджем, если это вдруг окажется выгодным для той же Москвы или какого другого государства постсоветского пространства. Давно известно, что у Узбекистана весьма непростые отношения со всеми своими географическими соседями, включая все центральноазиатские республики, и здесь без всяких «крутых разворотов» от Ташкента ждать каких-либо изменений в региональном поведении просто не приходится. Замечу, что Россия располагает военными базами на территории Таджикистана и Кыргызстана, но какие-либо переговоры о российском военном присутствии в Узбекистане (или каких-то сил коллективного реагирования) никогда даже и не будировались. Узбекистан в этом вопросе самодостаточен, и даже расширяя военное и политическое сотрудничество с Соединенными Штатами, он не переходит грань допустимого и не подставляет под чей-то посторонний контроль собственную внешнюю и внутреннюю политику.
Бессмысленно и наивно говорить на данном этапе и о какой-либо более тесной интеграции Узбекистана в постсоветские образования (в том числе экономические), потому как в Ташкенте проводят политику максимального, ни в чем не обязывающего неучастия. А играя сразу по нескольким направлениям (в том числе - и во внешней политике), Ташкент сохраняет достаточно приличный люфт для маневра в зависимости от того, как будет в регионе дальше складываться политическая конъюнктура.
И здесь важно отметить, что подобный курс Ташкента на нынешнее усиление взаимодействия с США является политикой исключительно первого лица страны - президента И. Каримова. Это отнюдь не долгоиграющий проект и вовсе не какая-то объективно складывающаяся картина двухсторонних контактов. Президент Узбекистана - умелый и тонкий политик, который прекрасно знает, что от него хотели бы получить и Россия, и Соединенные Штаты - и на жестком отстаивании своих позиций и перед теми, и перед другими он и строит свой нынешний курс.
Другой вопрос, что, все чаще обсуждая внешнюю политику Узбекистана, те же американские эксперты размышляют о «посткаримовском времени». Когда уже другие люди в узбекском руководстве будут принимать решения относительно взаимодействия как с США, так и с другими партнерами Ташкента. Но подобные «заглядывания» в будущее - особенно при условии полного единоначалия по всех без исключения центральноазиатских странах - это просто гадание на кофейной гуще.
Периодические рассуждения о позиции того или иного преемника (или преемницы) в том же Узбекистане на самом деле никакого отношения к реальной сегодняшнего дня политике этой республики не имеют. Пока именно И. Каримов полностью контролирует внешнюю политику своей республики, и пока именно он решает, в чью сторону периодически «наклонять» курс узбекской международной ориентации. И пока Ташкенту будет выгоден «афганский вектор» сотрудничества с Соединенными Штатами, на него и будет узбекским руководством делаться ставка.