Узбекистан в погоне за сумом (Часть первая) ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ
02.10.2007, Интернет-издание Posit.kz
Аскар Галымов
Сразу после того, как в этой центрально-азиатской стране отметили очередную годовщину независимости, в экономике стали все очевиднее проявляться признаки гиперинфляции. Налицо быстрый рост потребительских цен и денежной массы в обращении, которые приводят к резкому обесцениванию денежной единицы - сума, расстройству оборота и нарушению внутрихозяйственных связей.
К сожалению, резкий рост цен случился на товары первой необходимости: хлеб и растительное масло. Первый имеет исключительно важное значение для узбекистанских семей, ибо является наиболее доступным продуктом питания. Обычно, семья из пяти человек потребляет в сутки от 6 до 8 буханок хлеба. Оби-нон, по-другому национальные узбекские лепешки, становятся для большинства узбекских семей если не роскошью, то довольно заметной статьей ежемесячных расходов. Давайте подсчитаем. Семья их тех же пяти человек потребляет в сутки около 15 стандартных лепешек. При цене в 250 сумов (примерно 25 тенге) это составит 3250 сумов. Умножим ее на 30 дней месяца и получим исходную сумму - 97500 сумов. По сути, это средний заработок жителя столицы страны Ташкента.
Специфика потребления растительного масла в Узбекистане такова, что в основном здесь пользуется спросом хлопковое масло. Основной причиной является цена масла. Хлопковое, часто некачественно очищенное, масло, дешевле других видов. Когда еще в августе узбекское правительство попыталось заставить бизнесменов продавать хлопковое масло по 1500 сумов за литр, возникли серьезные трения, в результате которых масло из разряда общедоступного перешло в разряд дефицитных. Причем, реальная цена литра хлопкового масла на уровне 1800-1900 сумов. Естественно, предприниматели не могли себе позволить работать в ущерб своему бизнесу.
Признаки обесценивания
Широко применяемый курс доллара к национальной валюте суму не выдерживает никакой критики. По мнению многих финансовых аналитиков, ситуация начала 2000-х годов, когда существовал официальный и теневой курс, была более прогнозируема, чем нынешняя. Все понимали, что тогдашний официальный курс Центрального банка существовал лишь в воображении узбекских властей, поэтому реально на потребительском рынке применялся теневой курс. Разница между официальным и теневым курсом и была своеобразной границей терпения населения по отношению к властям.
Сегодня ситуация с курсом вообще не поддается логическому объяснению. Выполняя рекомендации Международного валютного фонда, Узбекистан все же пошел на унификацию курсов. Но, с одной стороны, курс как бы стал свободным и сейчас его уровень равен примерно курсу казахстанского тенге к доллару за минусом одного нуля. Для примера: если курс тенге к доллару составляет, допустим, 122,5, то в Узбекистане за доллар дают 1225 сумов.
Бездумное насыщение потребительского рынка денежными знаками, не обеспеченными товарной массой, по сути, единственный способ повышения уровня заработных плат, пособий и пенсий в Узбекистане. Основной же причиной гипертрофированного дисбаланса между расходами и приходами государственного бюджета является довольно мощный прессинг со стороны государства на бизнес. В стремлении контролировать все и вся в предпринимательстве привело к ситуации, когда местные бизнесмены вынуждены уходить в тень, унося вместе с собой всю ликвидность. Поэтому государство, столкнувшись с хроническим дефицитом бюджета, латает дыры в нем любыми доступными средствами. Если до майских событий 2005 года в Андижане это можно было сделать за счет иностранных инвестиций, то после андижанской трагедии и ввода санкций против официального Ташкента со стороны США и Евросоюза, источник иссяк.
Инфляционная ловушка
Узбекистан попал в инфляционную ловушку. Ярким тому свидетельством является гипертрофированное несоответствие между публично декларируемыми достижениями и реальным состоянием дел на потребительском рынке. Несколько раз в году накануне государственных праздников издаются президентские указы, согласно которым в различной пропорции повышаются заработные платы, пособия и пенсии в бюджетной сфере. Так, согласно текста последнего указа за несколько последних лет вышеуказанные выплаты увеличились в три с лишним раза. Однако жители Узбекистана не ощущают реального повышения своих материальных возможностей.
Все происходят по давно заведенной схеме, съедающей темпы роста выплат еще до того, как их реально получат узбекистанцы. Обычно, за месяц-полтора до выхода очередного указа цены на потребительском рынке вырастают в среднем на то значение, на которое глава государства повышает бюджетные выплаты. Сразу после опубликования указа происходит вторая волна повышения, фактически означающая, что дополнительные доходы бюджетников уже обесценились. На практике, если президент повышает зарплату бюджетникам на 20 процентов, рост в сегменте потребительского рынка составляет 30-35 процентов.
С другой стороны, само повышение, заявленное на уровне 20 процентов, не бывает таковым физически. Система налогообложения в Узбекистане устроена таким образом, что реального повышения на 20 процентов узбекистанцы не получают. Из-за прогрессивного налогообложения, жители этой страны получат реальную прибавку в 5-10 процентов, не более того. Есть еще один фактор, не позволяющий зарабатывать достаточно, чтобы вести достойную жизнь. Минимальный размер заработной платы установлен в размере 12-14 тысяч сумов. С этой базы исчисляются пенсии, пособия и заработные платы бюджетников. Отсюда и средние зарплаты. Так, например, большинство жителей столицы республики Ташкента получают в среднем 100-120 тысяч сумов, что по среднеузбекистанским меркам вполне неплохой доход. В регионах этот уровень и того ниже, в зависимости от места проживания, от 35 до 90 тысяч сумов.
Вышеперечисленные факторы говорят о том, что узбекская экономика активно насыщается не обеспеченной товарной массой бумажными знаками. Сигналом для запуска денежного агрегата и являются регулярные президентские указы.
Статус по машине
Чтобы понять суть инфляционных процессов в Узбекистане, достаточно проанализировать ценообразование, применяемое к легковым автомобилям, производимым в андижанской Асаке. Для начала же необходимо сказать несколько слов о том, что означает та или иная модель узбекских машин в проекции на социальный статус жителей Узбекистана.
Принято, что более-менее зажиточная узбекская семья приобретает «Нексию». Здесь не идет речь об элите, которая умудряется ездить в стране на иномарках. Эта легковушка, по меркам мировых автопроизводителей довольно устаревшая модернизированная корейцами версия немецкого «Опеля», стала признаком довольно высокого социального статуса узбекистанцев. Узбекский автопром сейчас выпускает еще одну статусную модель - «Ласетти», также прототип американского «Шевролета».
«Матизы» и «Дамасы» часто покупают те же зажиточные люди, чтобы использовать их в качестве такси. Так как в Узбекистане государственное регулирование еще не столь сильно затронуло сферу частного извоза, данный сегмент остается неплохим источником доходов. Еще одна группа покупателей - это люди, стремящиеся также заработать на частном извозе. По большому счету, две эти марки в основном используются для того, чтобы использовать их в качестве такси. Есть, правда, еще прослойка тех, кто покупает «Матизы» и «Дамасы» для личного пользования, но в общей массе машин они занимают лишь малую толику.
Узбекистанцы с ностальгией вспоминают о временах, когда на конвейерах асакинского заводы собирались автомобили «Тико». Отличительной особенностью этих машин стали исключительная непритязательность и минимальное потребление топлива. И сейчас на дорогах Узбекистана еще достаточно много автомашин «Тико», но несколько лет назад они сняты с конвейера в пользу «Матизов». Последний, кстати, тот же «Тико», но с концептуально другим корпусом, обладающим в отличие от весьма хрупкого предшественника довольно крепким кузовом.