17 апреля 2010
Живая вода :: Казахстан. Деловая Неделя
17 апреля 2010
Живая вода
16 апреля 2010г. ? 15 (893), Деловая Неделя, Казахстан
Улболсын КОЖАНТАЕВА
В Казахстане много запасов чистой пресной воды, а пьют речную
По разведанным запасам подземных вод Казахстан может обеспечить себя на многие столетия. Хотя сегодня страна испытывает немалые проблемы с надежным обеспечением населения питьевой водой, а также с водоснабжением сельскохозяйственных угодий, промышленных объектов. Вода - живая жидкость, которая везде проникает, растворяя в себе все, что в нее попадает. Сегодня, по мнению ученых, в открытые водоемы сливается многое, и потребление такой воды рискованно. Но пресное богатство все еще таится в глубинах недр, и даже пробуренные в прежние годы артезианские колодцы остаются невостребованными. Почему так происходит и что на самом деле нужно сделать для здорового чаепития казахстанцев? С вопросами корреспондент «ДН» обратилась к директору Института гидрогеологии и геоэкологии им У.М. Ахмедсафина, членкору КазНАЕН, почетному разведчику недр РК Алишеру Сатпаеву.
Из-за ограниченности наземных гидроресурсов Казахстану очень важно правильно использовать подземные воды, но их охраной никто не занимается
- Алишер Галимтаевич, принято говорить, что Казахстан испытывает дефицит водных источников и что питьевой воды у нас не хватает. А насколько свежей можно назвать воду, которую мы пьем, и что ждет нас в перспективе?
- Если судить по крупным артезианским бассейнам, то мы пьем воду, которой не менее 5-6 тысяч лет. Представляете? То есть, используется вода, которая была в те времена, когда еще не было ни древнего Египта, ни Двуречья. Эта вода чистая. Но мы не знаем ту воду, которая образовалась за период нашей хозяйственной деятельности. Через сколько лет, и какой путь она проделает? В каком виде, пройдя через подземные пласты, попадет к нашим потомкам? Мы должны оставить после себя не только красивые города, но и чистую воду.
С середины прошлого века наш Институт участвовал в проведении масштабных гидрогеологических съемок по всей территории республики. Оставалось лишь несколько не охваченных планшетов, связанных с закрытостью территорий военных полигонов в то время, семипалатинского в том числе. Среди стран СНГ республика считается одной из лучших по изученности гидрогеологических условий. В Казахстане было разведано порядка тысячи месторождений подземных вод. Это в целом большие запасы для республики. Некоторые были оставлены на консервации, они не эксплуатируются. В 1950-е годы Институт принимал участие в разработке проекта канала Иртыш-Караганда, который снабжает Центральный и Восточный регионы и Астану. Это известный инженерный гидротехнический проект, над которым работали многие организации.
Прежние водные сооружения устарели по всем срокам. Необходима и коренная переоценка месторождений, которые актуальны для водоснабжения. Часть месторождений эксплуатировали с нарушениями требований государственной комиссии по защите водозаборных сооружений еще со времен СССР. Были специальные требования по устройству водозаборных сооружений. Проводились расчеты по изучению взаимодействия и взаимовлияния водных сооружений, чтобы контролировать уровень воды, изменения химического состава. Наши ученые проводили также изучение гидрогеологических условий различных месторождений, в частности, жезказганских, карагандинских, рудно-алтайских узлов. Большая работа проводилась по изучению подземных вод нефтегазоносных провинций Западного и Южного Казахстана, обеспечению водоснабжения разведочных работ и добычи полезных ископаемых. Без воды, как известно, ни один объект не построишь.
Сегодня в городах пользуются поверхностными водами, которые наиболее загрязнены, плохо очищаются. История Арала, Балхаша, Сырдарьи, Урала, Иртыша, Или известна. Они все загрязнены. Поэтому остро стоит вопрос поиска и защиты целебных и чистых подземных вод, которые ввиду своего геологического строения - наиболее защищены. Но, к сожалению, это природное богатство не ценят. Слишком много фактов загрязнения. Поэтому если раньше институт занимался геотермией, гидрофизикой, т.е. работал по ледникам, отслеживая температурные режимы, пути и периоды их таяния, то сегодня более актуальным направлением становится геоэкология.
Наиболее загрязненной является Сырдарья и ее прибрежные водоносные горизонты, и облегаемые отложения в пойме Сырьдарьи. Поскольку эта река протекает через все азиатские республики, то весь химический сток попадает в ее водоносный горизонт. Всем известный пример - это керосиновое озеро под Семипалатинском, где ранее были открыты подземные воды. В целом, на наш взгляд, в Восточном Казахстане остро необходима переоценка степени загрязненности подземных вод. У нас уже есть ряд фактов, когда предприятия сбрасывают отработанные химические вещества напрямую. Из хвостохранилищ сбросы протекают, также попадают в подземные воды.
Трансграничные воды также загрязняются. По Иртышу, Уралу, Илеку, Нуре все загрязнения идут в Казахстан. Мы поднимаем эти вопросы, институт предлагает проекты местным властям, но пока никому нет дела до этого. Такое отношение к воде нетерпимо.
- Для населения, проживающего в этом регионе, подается подземная вода? - До настоящего времени они практически пьют сырдарьинскую воду. Этим в значительной степени и объясняется рост различных заболеваний среди населения региона. Недостатки в развитии детского организма и в целом здоровье человека напрямую связаны с употреблением некачественной воды. Это уже всем известно, поэтому в некоторых регионах проявляют обеспокоенность. В прошлом году мы выиграли тендер по проведению разведки месторождений подземных вод в Кызылординской области на глубине более 400 метров. Сейчас наши люди работают в поле, где идет бурение скважин. Одна из лабораторий института ведет обследование меловых артезианских вод, после чего будет выполнена оценка запасов в государственной комиссии по запасам. В перспективе областной центр получит качественную воду. Пытаясь залезть вглубь недр или стремясь в космос, мы не можем сделать самого элементарного - сохранить окружающую среду обитания. Арал мы уже потеряли, и надо бы к Каспию относиться лучше, чем сегодня.
- В свое время высказывалась гипотеза о возможной связи между Аралом и Каспием. Что вы об этом скажете? - Исследования, которые проводились в советское время, не обнаружили никакой гидродинамической взаимосвязи между этими водоемами. В советское время, когда перестали отдавать сток на Арал, произошел его распад на мелкие водоемы. Сейчас смотрим, как поведет себя Сырдарья, если не будет разрушительных паводковых разливов, какое влияние даст Коксарайский гидроузел, где уже накоплено 900 млн кубометров воды и есть запасы воды для полива. По спасению Арала в свое время были разные предложения по дальнейшему бурению скважины, чтобы поднимать подземные воды и сливать в это море. Не менее «сумасшедшим» был и проект по переброске части стока сибирских рек, которые предлагалось пропустить транзитом через Казахстан в хлопкосеющие регионы Узбекистана. Такая переброска кроме проблем ничего не дала бы Казахстану, потому что она не предназначалась для восполнения Арала. Это был чисто сельскохозяйственный проект - цель, которая не оправдывает средство. Если бы переброска была бы судоходной, то проект еще мог бы иметь какое-то хозяйственное значение для разгрузки воднотранспортных маршрутов от Каспия и Волго-Донского канала в Азовское море.
- В последние годы идет активное освоение полиметаллических руд, в 3 раза вырос объем производства нефти и газа, в 5 раз - урана. Влияет ли это на подземные воды и водоснабжение? - Добывая углеводородное сырье, твердые полезные ископаемые, мы создаем в земной коре определенные изменения геодинамических нагрузок, которые могут вызвать техногенные землетрясения. Собственно, мы уже имеем примеры техногенных землетрясений и прочих изменений в Западном и Восточном Казахстане. Уже были случаи провалов, сильного проседания домов, а в Жезказганском регионе одна контора провалилась, потому что добыча полезных ископаемых ведется с грубейшими нарушениями технической безопасности. В шахтах, отработанных рудниках положено оставлять поддерживающие колонны, а их вырубают. Многие относятся к разработке недр просто по - хищнически. Освоение Каспийского шельфа в мелководной части также может обернуться большими неприятностями для фауны и флоры. Уже сейчас там часто возникают проблемы из-за нефтяных пятен. Добыча нефти не вечна, а рыба в воде водится веками, и если пострадает осетр, белуга, мы потеряем бесценное природное богатство. Никто досконально не изучил влияние нефтяных пятен на испаряемость водной поверхности, развитие планктона. Практически все предприятия горно-металлургического комплекса являются потенциальными загрязнителями окружающей среды, в том числе подземных вод. Выбросы вредных газов переносятся с облаками на значительные расстояния и оседают в итоге в подземных водах. При проведении переоценки состояния подземных источников в Жезказганском регионе мы обнаружили несвойственные для этого месторождения элементы, которых не было в местной породе. В ходе исследований, изучении розы ветров и т.д. мы пришли к выводу, что выбросы Балхашского медеплавильного комбината, выпавшие в виде осадков, дали превышение содержания ртути и селена в воде. Тогда решением СЭС был введен запрет на использование этого канала водоснабжения для города Жезказгана. Нерешенным остается вопрос, кто будет очищать эту воду. Предприятия - загрязнители, как правило, остаются в стороне, а МООС не может принять эффективные меры воздействия.
Проблема ртутных загрязнений подземных вод в Павлодаре тоже остается нерешенной. Почистить водоносный горизонт довольно сложно. Загрязнениями, идущими от Темиртауского комбината по реке Нуре, тоже никто не занимается. А там надо сдирать весь ил. Это такая колоссальная работа, на которую деньги никто не хочет выделять.
По шестивалентному хрому подземных вод Актюбинской области вопрос тоже остается открытым. Там одно время приезжали американские исследователи - работали, привозили свои установки, проводили пробную чистку на опытном участке в 5 квадратных метров. А площадь загрязнений водоносного горизонта измеряется гектарами и квадратными километрами. Кто будет этим заниматься и финансировать такие мероприятия? Загрязнение подземных вод чревато серьезными последствиями для очень многих поколений. Нет понимания того, что наряду с разработкой месторождений или созданием других производств нужно очень серьезно подойти и к вопросам экологии. Прежде чем добывать руду, нужно требовать создания условий для предотвращения загрязнений.
- Разве при создании инфраструктуры или подготовке к проведению горных работ защита подземных вод не предусматривается? - Формально такой момент обязательно предусматривается. Но в контрактах по водопользованию, которые доводилось видеть, просто оговаривается, что эти вопросы регулируются в соответствии с законодательством РК. Никакие конкретные требования там не прописываются. Хотя в основной рабочей программе эти моменты должны быть детально прописаны до капельки воды, мыла, порошка, щелочи, химикатов и прочих элементов, которые могут быть использованы на данном объекте.
- При добыче урана на большие глубины через скважины закачивается кислый раствор, а как это отражается на состоянии подземных вод? - Да, действительно, в Казахстане добыча урана ведется способом подземного выщелачивания и Институт гидрогеологии и геоэкологии, естественно, заинтересован в том, чтобы изучить этот процесс и провести свои исследования. Но нам отказали с мотивировкой, что на предприятии есть свои экологические службы. - Только экологи предприятия дают заключение? - Получается, что так. В свое время мы поднимали вопросы по отдельным регионам, где ведется добыча урановых руд или имеются заброшенные рудники. Нам в ответ утверждают, что в этих районах никто не проживает, земли заброшены. Мы же исходим из того, что водоносный горизонт находится в движении, а местность пустует ведь не вечно. Загрязнения с щелочными растворами, кислотными добавками, попав в водоносный слой, создают большие проблемы. Вот вы говорили о масштабном росте производства в нефтегазовой отрасли, где используются буровые растворы. Они закачивают каспийскую воду, в которой присутствуют химические реагенты для возбуждения нефтеносного пласта, чтобы больше нефти шло. Растворы закачиваются в недра, а это значит, что химические реагенты попадут в водоносный слой. С другой стороны, если эта вода содержит много полезных элементов, 150-200 грамм на литр, то их нужно извлечь. Со временем и к нам придут современные технологии. С позиций будущего - растворы - та же руда, из которой можно извлечь много ценных элементов, когда появятся современные технологии. Учитывая растущие объемы добычи, вопрос становится очень серьезным.
Каспийская вода непригодна для питья. К тому же на Мангышлаке и в целом в Западном Казахстане она сверхсоленая и сернистая. Для водообеспечения Атырауского региона идет волжская вода, в Мынгышлакский - тоже частично волжская. Запасы месторождений пресных подземных вод там ограничены.
- Но как тогда на Каспии планируют создать энергетический хаб, курорты, санатории? - Как будет решаться вопрос питьевого водообеспечения на побережье Каспия, пока не могу сказать. Перед нами такой задачи никто не ставил. Но вы, знаете, в мире есть разный опыт. В западной части Турции, например, курортов много, хотя ситуация с питьевой водой в регионе плохая. Но, несмотря на это, в отелях нет проблем с водоснабжением. Они привозят воду к прибрежным западным курортам цистернами с центральных районов страны. Транспорт этот циркулирует постоянно. Водоводов я не видел, возможно, там из-за высокой сейсмичности или каким-то другим причинам. А вот в городах-спутниках, которые создадут вокруг Алматы, с питьевым водообеспечением, думаю, не будет проблем. Там эти вопросы решаемые. - Подземные воды априори чистые или тоже нуждаются в системе очистных сооружений, как и поверхностные водоемы? - Установки по очистке воды подземных вод направлены на снижение минерализации, различных металлов и прочих элементов. В основном же проблема с очисткой радиоактивной загрязненности вод. Как это убрать? В Казахстане почти не осталось регионов, где бы раньше ни проводились какие-то испытания, связанные с ядерными материалами. Поэтому сегодня требуется проведение масштабных работ по гидрогеологии, чтобы заново откартировать источники подземных вод и выявить степень их загрязненности. Не только по ядерным загрязнениям.
Сегодня в воду попадают различные сплавы, мощные химические вещества, горюче-смазочные материалы и т.д., потому что отношение к экологии оставляет желать лучшего. Население не обучено обращению с источниками загрязнения. Люди везде моют машины и не отдают отчет в том, что все это фильтруется почвой и попадает с дождями, снегами, паводками в воду. Если поверхностные воды можно как-то защитить, охранять, то подземные воды от этого не защитишь никак: все просачивается. Через какое-то время все вылезет через артезианские скважины.
- Это как-то определяется бытовыми приборами? - Есть специальные радиометрические способы измерения, радиогенного анализа состава, глубины залегания и т.д. Сейчас ни одной такой лаборатории в Казахстане нет. Пытаемся создать, но пока средств на это не хватает. От бюджетного финансирования мы оторваны, а тендеры, которые выигрывает Институт гидрогеологии и геоэкологии, предусматривают очень ограниченные средства. Например, 37 млн тенге для коллектива в 60 человек не дает возможности приобрести современное оборудование. На такой анализ это тем более не рассчитано. Тендеров проводится мало, потому что воде уделяется недостаточно внимания региональными властями. Хотя наша наука имеет высокую социальную значимость, ведь от состояния воды, системы водопользования зависит очень многое в стране.
Сейчас проводим обследования водозаборов, определяем их состояние. Беремся даже за приведение в надлежащее состояние ранее пробуренных скважин. Раньше бурили разные организации, используя оборудование, не отвечающее стандартам. Без счетчиков, запорных устройств измерения давления, влажности. Как можно обрабатывать материалы, делать прогнозы, вести постоянный мониторинг, если не знать, сколько мы воды вообще отбираем из скважин? Любая наука выстраивается на первичных исходных материалах.
- В регионах осваиваются месторождения, по индустриальной программе планируется ввод сотен новых предприятий, а водообеспечением занимаются? - Мы знаем объем разведанных запасов по республике в целом и по каждой области на основе пробуренных скважин. У нас осталась первичная информация, но как изменилась ситуация на местах, в каком состоянии скважины, трудно сказать. Это нужно снова выезжать на места с экспедицией. Институт такого плана всегда был единственным, а на местах были лаборатории, филиалы. Сейчас региональные гидрогеологические службы стали частными. Материально-технический парк приватизирован. И это уже иная категория организаций, которая занимается подрядными работами. В основном бурятся гидрогеологические скважины для нефтяников, сельхозпредприятий и других коммерческих организаций. Говорить о научном обеспечении или хотя бы вести подсчет, кто, сколько воды отбирает, для каких целей, уже не приходится. На местах этим никто не занимается, а частные компании без финансирования этого тоже не будут делать.
- А есть ли какие-то регламентирующие документы по водопользованию? - Водный кодекс Республики Казахстан определяет перечень разрешительной документации для отбора воды. Регламентируются какие-то возможные объемы для использования. Но многие вопросы не были согласованы с гидрогеологами. Например, там записано, что до 50 кубометров в сутки осуществляется свободный водоотбор. Пиши заявление, заплати пошлину и отбирай сколько хочешь - никто не контролирует. Следующая категория предприятий может отбирать от 50 до 2000 куб.м в сутки на водоснабжении поселков, которые получают разрешения на водопользование в соответствующем подразделении Комитета геологии. На этот объем воды выдача разрешений передана бассейновым водохозяйственным управлениям. Их в Казахстане 8, но должного учета там тоже нет, и они не могут точно сказать, кому, сколько разрешений выдано.
Третья категория водопользователей -те, кто использует свыше 2000 куб.м в сутки, т.е. компании, разрабатывающие минеральные источники, поставщики городов, а также крупные предприятия горно-металлургического, нефтедобывающего сектора и другие. С ними, как с недропользователями, заключаются контракты компетентным органом, в лице которого ранее выступало Министерство энергетики и минеральных ресурсов. Мы точно не знаем ни количества контрактов, ни объемов воды, ни обязательств. Все три категории должны представить свои рабочие программы и свои данные по объемам отбираемой воды в Комитет по водным ресурсам. На наш запрос по количеству таких предприятий, перечню эксплуатируемых ими месторождений подземных вод и других источников, а также по объемам отбора воды данные никто не смог представить. Из этого мы делаем вывод, что в республике никто не занимается ни учетом количества потребляемой воды, ни мониторингом месторождений подземных вод. Хотя деньги за воду с потребителей собирают. При такой бесхозяйственности в вопросах использования пресной воды трудно говорить об эффективном водопользовании в стране. Если сегодня бутылка минеральной воды стоит порядка 100 тенге, и мы не считаем ее завышенной, а кубометр отбираемой воды отпускается по 20 тенге. Это тысяча литров. То есть рентабельность такого производства вполне достаточная. Есть о чем подумать.
- Тарифы, дифференцированные для населения и промышленных предприятий? - Да, они разные. Уровни тарифов для потребителей определяются в каждом акимате и устанавливаются по согласованию с антимонопольными органами. Сейчас уже нет прежних фабрик, заводов, но с другой стороны, в городе появилось очень много хозяйствующих субъектов: автомоек, бань, производителей бутилированой воды и т.д. Коль цены доступны для развития таких видов бизнеса, то и контроль за водопользованием должен усиливаться.
- Остались ли требования по обеспечению водооборота, экологическим установкам, контролю за стоками? - Когда было Министерство ЖКХ, оно через свои подразделения обязывало предприятия иметь паспорта по водопользованию. Руководители отвечали за проведение этих работ. Сейчас у госведомств таких функций нет, а частные организации, если и занимаются, то нам уже сложно судить, что там у них есть и какие требования предъявляются. Скорее всего, никаких паспортов уже никто не ведет. Сейчас нет такого органа, который следил бы и отвечал за отправкой воды в канализацию, за состоянием промышленных стоков. Тот же Сорбулак уже остается фактически вне контроля. Честно говоря, нынешнюю весну и лето мы ожидаем с опаской.
- В этом году много снега, повсюду разливы, потопы, а отвечают за все только акимы поселков? - Вопросами безопасности ведает МЧС. Конечно, в городе уже нет снега, но в горах много. Трагедия в селе Кызыл-Агаш обнажила проблемы. Стало очевидным, что, передав в частную собственность плотины, государство допустило ошибки. То, что происходит сегодня - трудно даже объяснить. Раньше такие объекты принадлежали Министерству мелиорации и водного хозяйства. Это было достаточно серьезное ведомство и по финансовой мощи, и по уровню контроля за такими объектами. Наверное, нужно подумать над тем, чтобы хоть какие-то органы при акиматах занимались этим на местах.
- Комитет водного хозяйства этим разве не занимается? - Эти объекты к ним относятся, но комитет не имеет ни средств, ни возможности для этого. В период перераспределения функций и приватизации что-то важное было утеряно. Возьмите, к примеру, то же водохранилище Сайран в черте города или пруды в городском парке им. Горького в Алматы. Кто отвечает за их состояние, регулярную очистку? Стоит грязная вода и стоит, пока не испарится. Или в парке, который отдали в частную собственность, а собственник, который вроде бы взялся за очистку, но не может своевременно довести дело до завершения. Алматы нуждается в этих водных объектах, чтобы летом люди могли проводить время на открытом воздухе. За счет водных источников происходит озонирование, обогащение парами воды. Поэтому осушив пруд, водохранилище или канал, нужно к сезону ввести его снова в строй. Закрывать фонтаны на ремонт в течение всего лета, как в прошлом году, тоже нельзя.
- Казахстан, расположенный по нижнему течению рек, принимает все загрязнения. Или в каждой стране стоки проходят через очистные сооружения? - Очистные сооружения то есть, но в современных технологиях используются все новые химикаты, ингредиенты, которые могут остаться необнаруженными. Вы же помните прошлогодний случай, когда из Китая промышленные загрязнения попали по Амуру в Россию. У нас таких производств нет, но в соседней СУАР сейчас много добывающих предприятий. Кроме того, там создано много агропроизводств с использованием орошения, что может оказать влияние на снижение стока Или, как и стока черного Иртыша. Казахстан, испытывающий водный дефицит, окажется в более тяжелой ситуации.
- В современной аграрной индустрии используются разные технологии, идет развитие ГМ-инженерии в растениеводстве. Чем это грозит подземным источникам? - Мы не можем сегодня, как раньше, проводить целевое планомерное изучение влияния опасных источников. Из-за отсутствия средств на такие проекты. Конечно, наука не стоит на месте, экономика и промышленность развиваются, и мы сегодня уже можем сделать свыше 100 новых определений по различным видам загрязняющих веществ, но заказов по таким проектам нет. Исследования по регионам проводятся при наличии заказов от хозяйствующих субъектов или при финансировании государства. О фактах применения загрязняющих технологий или каких-то аварийных случаях выброса в почву опасных элементов хозяйствующие субъекты должны предупреждать государственные органы и обращаться за помощью в соответствующие органы. Но, видимо, они обходятся без этого. В Китае уже давно выращиваются такие культуры, и наши граждане, собственно, сами видят по импортируемым овощам, фруктам, которые отличаются от местных. Ну а как возделывание таких культур отражается на подземных водах, я этого не могут сказать, потому что наши гидрогеологи этим не занимаются, и государство нам таких заказов не давало. Возможно, Институт питания, органы здравоохранения об этом позаботятся, хотя это не просто определить. В медицине у нас пока что и других проблем хватает.
- Какова ситуация с водообеспечением в столице? - В Астане проводился анализ, и качество питьевой воды с Астанинского водохранилища, конечно, не выдерживает критики. Для заполнения водохранилища были проложены трубы с канала Иртыш-Караганда. Поверхностные воды в любом случае загрязненные. Тем более что там есть населенные пункты, машины тоже моют. На наш взгляд, ее можно использовать для горячего водоснабжения. В регионе Астаны не было обнаружено достаточно большого количества запасов подземных вод. Есть небольшие запасы, которых для полумиллионного населения недостаточно. Но в столице должен быть надежный источник питьевой воды. Наш институт представил свои предложения по артезианскому бассейну Павлодарского Прииртышья, которым в свое время снабжалось все правобережье Иртыша в Казахстане, а также Новосибирская, Омская область и Алтайский край России. Артезианская вода использовалась даже для орошаемых земель колхозов и совхозов, которые получали богатые урожаи кормовых культур, что давало свой эффект в животноводстве. Были хозяйства по производству элитных семян различных трав. Теперь колхозов, совхозов нет, а скважины остались, но они используются лишь единичными хозяйствами, а также для водоснабжения сел. Эти скважины мы предлагаем использовать для водоснабжения Астаны. Нужно построить магистральный водовод длиной примерно на 450 км. По пути этот водовод также может обеспечить чистой питьевой водой все левобережье Павлодарской области, а также железнодорожные станции и мелкие населенные пункты. Ведь вопрос здоровья населения, продолжительности жизни - из разряда стратегических. Кроме того, водовод может снизить нагрузку на канал Иртыш-Караганда. Опыт строительства длинных водоводов в мире уже достаточно большой. Водоводы строили с древних времен римляне, греки, египтяне, а также в Китае. В Баку, например, строится водовод на 300 км.
Зато Алматы обеспечен запасами чистых подземных вод, хотя и здесь проблем по водообеспечению хватает. Чтобы снижать уровень сейсмоопасности земной коры, нужно больше использовать подземные воды. Качать подземную воду дороже, чем просто брать ее с речки и прогонять через очистные сооружения. Хотя подземная вода во много раз превышает речную по качественному составу. Теперь она начала пробивать себе дорогу самостоятельно. В нижней части города, в районе ниже Рыскулова, уже снова появились подземные воды, что свидетельствует об уменьшении отбора. А там расположились кладбище и другие объекты, поэтому этими вопросами нужно заниматься. В подвалах частного жилого сектора уже стоит вода. Когда там строили жилье, воды не было. Сейчас нужно ставить дренажные сооружения. А лучше всего увеличить отбор из подземных скважин. Но кто этим будет заниматься, если часть водозаборов были проданы вместе с земельными участками, непонятно.
- Продали профильным организациям, которые занимаются производством и поставкой воды? - В том то и дело, что нет. Землю покупали совсем другие - строительные компании или частные лица, которым просто нужна была земля. Естественно, оставшиеся там водозаборы перестали работать. Частным компаниям или городским организациям экономически выгоднее пользоваться водой из открытых источников. Но туда сейчас попадают талые воды, воды с озер, с ледников. Учитывая, что над городом стоит постоянный смог, который виден с Медео и Шымбулака, то говорить о чистоте открытых водоемов не приходится. Нарушено и движение поверхностных вод речушек, которые теперь меняют естественное русло. Сток Малой Алматинки не виден, а в городе на Кабанбай батыра прямо по течению речки построен жилой дом. Нам это сложно понять.
- Из-за отсутствия парковок арыки, которые раньше расчищали каждую весну, теперь завалены и приспособлены под стихийные стоянки. Куда талая вода пойдет? - Вода пробивает себе дорогу, вопрос лишь в том, что стоит на ее пути. Что касается подземных источников, то они находят естественное русло, даже если местность забетонирована.
- Относительно бутилированной воды говорят, что она «мертвая», потому что все выведено в процессе очистки, а употреблять рекомендуют свежую с крана, которая пропущена через бытовой фильтр. Где истина? - В продаже есть разная вода и компании, которые производят качественную продукцию. Мы были на разных заводах, где все поставлено на высокий уровень. Вместе с тем рынок полон подделок, и нужно этого бояться. Источники минеральных вод общеизвестны, их потенциал ограничен, но те же «боржоми», «нарзан» «ессентуки» и т.д. сейчас можно встретить по всему СНГ. Впечатление такое, что уже появилось несколько тысяч таких источников. Что тут скажешь? Привозили и воду с Мекки, мы тоже анализировали ее состав. Я склонен к тому, что пить лучше местную воду, со своих источников, у которых человек родился и живет. Различия по составу минералов большие: натриевые, кальциевые и т.д. Кроме того, они разделяются на сульфатные, хлоридные, карбонатные со специфическими компонентами. Каждый продукт красен целебными свойствами за счет содержания определенных элементов, и потребитель должен ориентироваться согласно потребностям своего организма и состояния здоровья.