Холодная война в Центральной Азии
22/10/2007, idelo.ru
Гелани ИХАЕВ
Постсоветская Средняя Азия, кажущаяся, на первый взгляд, "монолитно-дремлющей", чем дальше, тем больше превращается в огромную банку с амбициозными пауками - авторитарными режимами, активно плетущими паутину агрессивных мифов и постепенно накаляющими обстановку как внутри стран, так и в отношениях между ними.
Золотая жила "исламской угрозы"
То, что любимое занятие правящей элиты - искусственно создавать образ мифического врага, призванный отвлечь внимание общества от существующих элементов системного кризиса и мобилизовать население вокруг власти, - общеизвестно. Как и то, что в наибольшей мере этот соблазн актуален для руководителей вновь испеченных государств, переживающих период т.н. национального становления.
Попытка элит Средней Азии найти врага в лице России и "рудимента" советских времен - национальной коммунистической элиты, предпринятая в начале 90-х, успехом не увенчалась. Очень скоро стало ясно: во-первых, другой элиты в республиках просто нет, а во-вторых, население в большинстве позитивно оценивало роль русских в собственной истории. При этом ограниченные в ту пору технические и материальные возможности медийного аппарата сковывали действия властей в плане зомбирования населения и искусственного навязывания ему недоверия к России. А после того, как началась массовая миграция граждан республик на сезонные заработки в РФ, эта идея и вовсе стала бесперспективной.
И тогда - благо международный климат этому способствовал все больше - "деструктивный системный элемент" был найден в лице радикального исламизма. Так, гражданская война, разгоревшаяся в Таджикистане, была преподнесена обществу как война радикального исламского духовенства против светской власти. И, надо сказать, мировое сообщество с аппетитом съело эту пропагандистскую утку: даже в России до сих пор многие из тех, кто хоть что-то слышал о гражданской войне в Таджикистане, убеждены в справедливости именно такого ее объяснения. Аберрация зрения мировой общественности была тем более объяснимей, что именно в ту пору произошла резкая эскалация противостояния Запада и т.н. исламской угрозы, кульминацией чего стала война возглавляемой США коалиции против Ирака.
Возможно, Самуэль Хантингтон - автор "Столкновения цивилизаций" и один из главных теоретиков, обосновывающих неизбежность конфликта Запада и "мирового ислама", - и впрямь, как говорят, банально выполнял заказ администрации США. Однако важно не это, а то, что колоссальный резонанс от данной его работы обнажил вполне реальные страхи западного мира перед мусульманской цивилизацией.
Именно поэтому действия президента Узбекистана Ислама Каримова, безжалостно раздавившего горстку своих политических оппонентов в конце 1990-х, а затем, в начале нового столетия, обвинившего их в связях с Исламским движением Узбекистана (которое, как заверяет официальный Ташкент, тесно сотрудничает с "Талибаном" и с "Аль-Каидой"), в конечном счете, нашли понимание у западных лидеров, воспринявших это в контексте борьбы светской власти против религиозных фанатиков.
Этот механизм, обеспечивающий стабильную международную поддержку центральноазиатским авторитарным режимам, лишь один раз дал сбой: во время андижанских событий, когда подавление митинга приняло слишком кровавые формы. Однако даже в этих условиях Запад наверняка был бы готов "понять" Каримова, если бы тот дал Западу соответствующие объяснения. Однако президент Узбекистана посчитал зазорным "отчитываться" перед Западом по поводу событий, произошедших в его "собственной" стране. В итоге случилась "досадная размолвка", которую, к слову, Запад активно стремится преодолеть: сегодня западное сообщество старательно изучает версию расследования андижанских событий, предложенную официальным Ташкентом, а правительство Германии и вовсе демонстрирует готовность к скорейшему возобновлению интенсивного экономического сотрудничества с Узбекистаном.
Если в речках нет воды - значит...
Дискурс о мифической "исламской угрозе", позволяющий центральноазиатским режимам с молчаливого согласия крупнейших международных акторов удерживать общество в состоянии политической несвободы, дополняется еще более надуманным разговором о "внешнем враге", призванным обеспечить перманентное оболванивание граждан.
Нагнетание общественной фобии по отношению к "внешнему врагу" помогает президентам отвлекать внимание населения своих стран от затяжного экономического кризиса. Ярким примером может служить взаимоотношение двух соседних стран - Узбекистана и Таджикистана, между которыми, по сути, постепенно разворачивается едва ли не самая настоящая "холодная война".
Президент Рахмон убеждает и себя, и все население в том, что строительство российскими инвесторами ставшей уже культовой Рогунской ГЭС (в народе убеждены, что с введением ее в строй в Таджикистане наступит экономическая идиллия) замораживается исключительно из-за жесткого давления со стороны Узбекистана. Более того, в интервью "Делу" высокопоставленный сотрудник МИДа Таджикистана заявил, что злая воля Узбекистана стала также главной причиной отказа Китая от планов строительства ГЭС в зарафшанском каскаде и об этом в приватной беседе с ним ему, мол, сообщил посол КНР в Таджикистане.
В свою очередь, Каримов на минувшем саммите ШОСа в Бишкеке прозрачно намекал на то, что Таджикистан сознательно стремится использовать трансграничные реки только в своих интересах, чего Узбекистан, разумеется, не допустит.
Тон, заданный президентами, "верно" подхвачен нижестоящими "патриотами". Как и в Узбекистане, так и в Таджикистане участились шпионские скандалы.
Ситуация осложняется наличием спорных территорий: еще в конце 90-х правительство Узбекистана в целях "самообороны" от оппозиционной Ташкенту ферганской элиты заминировало некоторые территории вдоль таджикской границы (Фергана - трансграничный регион), откуда предположительно могли последовать вылазки террористов. По утверждениям таджикской стороны, пока эти мины разрывают только местных жителей и пастухов...
В ответ на многолетние обвинения со стороны Узбекистана в адрес Таджикистана в косвенной и прямой поддержке узбекских оппозиционеров, таджикская власть не так давно организовала массированную пропагандистскую кампанию по пересмотру роли Узбекистана в современной таджикской истории. Так, один из наиболее одиозных "патриотов" Таджикистана - директор Института истории АН РТ, академик Рахим Масов, оценивая роль Узбекистана в гражданской войне в Таджикистане, пишет: "В самые трудные времена для таджикского народа "дружелюбные" соседи (Узбекистан - Г.И.) не только не поддержали Таджикистан, но, наоборот, старались, чтобы политическая, экономическая и социальная ситуация в Таджикистане становилась все хуже и хуже, вплоть до крайней стадии распада таджикской государственности".
Чей заказ выполняет академик-патриот, ясно из следующего пассажа: "Теперь у таджиков другой лидер - истинный патриот своей Родины и своего народа, который коренным образом отличается от тех предателей-пантюркистов с двумя паспортами, совершивших измену по отношению к своему народу". Под стать этим рассуждениям и резюме: "Мне не нравятся высказывания, которые без конца повторяет И. Каримов, что мы - один народ с двумя языками. Мы никогда не были одним народом..."
Узбекские придворные историки, разумеется, тоже не дремлют: "В Узбекистане вызывают тревогу нынешние политические амбиции руководства Таджикистана и политика ультранационалистов во главе с их духовным лидером Рахимом Масовым", - говорит, в частности, профессор Гогу Хидоятов, национальная терпимость и дипломатическая политкорректность которого хорошо видны на примере "полезного совета", который он на этих же страницах дает Таджикистану: "Таджикскому руководству надо бы заняться налаживанием того, что есть, т.е. не требующим дополнительных капиталовложений, а не иллюзорными миражами из новых электростанций". К слову, по книге этого автора узбекские школьники обучаются истории...
Не пора ли президентам на покой?
Несмотря на то, что дальнейшее нагнетание ситуации может резко ухудшить экономическое положение граждан Таджикистана и Узбекистана, президенты, скорее всего, и дальше будут целенаправленно обострять отношения, усугубляемые, помимо всего прочего, личной неприязнью обоих лидеров.
Полномасштабный военный конфликт между этими республиками, правда, пока маловероятен. Во-первых, оба государства связаны обязательствами военной коалиции в рамках ШОСа и ОДКБ, не заинтересованных в конфликтах между своими членами. Во-вторых, для ведения полномасштабных боевых действий ни у Таджикистана, ни у Узбекистана нет пока ни военных, ни экономических ресурсов.
Таким образом, скорее всего, "холодная война" будет и дальше использоваться сугубо во внутренних целях - для обвинения "враждебных государств" в низкой эффективности экономической политики, проводимой президентами обеих стран. Не исключено также, что постепенно ненависть к Узбекистану, навязываемая "сверху", перейдет в ненависть к узбекам, а ненависть к Таджикистану - соответственно, к таджикам. В обеих республиках проживает значительное число представителей этнического меньшинства, что таит потенциальную угрозу расправ на почве национальной розни.
Возможен, правда, еще один, т.н. февральский, вариант. Напомню, что в феврале 1990 г. таджикская оппозиция, используя недовольство определенной части душанбинцев, возмущенных тем, что правительство вне очереди предоставило квартиры армянам, переселившимся в Душанбе после землетрясения, организовала митинг под лозунгом: "Армяне, вернитесь к себе домой!" Однако в скором времени митинг из антиармянского трансформировался в антиправительственный, что привело к отставке первого секретаря ЦК ТССР Кахора Махкамова. Иными словами, провокационная политика нынешней правящей элиты в Таджикистане и в Узбекистане может оказаться своеобразным "национал-патриотическим" бумерангом и смести существующие режимы в этих республиках.
Остается уповать лишь на то, что уход с политической арены одного из лично враждующих между собой амбициозных лидеров - Каримова или Рахмона (либо обоих сразу) - даст обеим странам шанс на нормализацию резко обострившихся отношений.