ЕСТЕСТВЕННЫЕ ПРЕДЕЛЫ «МНОГОВЕКТОРНОСТИ» И СОМНИТЕЛЬНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ КИРГИЗСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
05 апр 2010, eurasianhome.org
АЛЕКСАНДР КНЯЗЕВ, Доктор исторических наук, профессор, действительный член Русского географического общества, Бишкек
Сложившаяся в центральноазиатском регионе подсистема международных отношений на данный момент неестественна и нуждается в радикальном пересмотре. Так называемая «многовекторность», исповедуемая властями постсоветских государств в качестве официальной внешней политики, худо-бедно позволяла центральноазиатским республикам балансировать между интересами внешних центров силы. До того времени, пока интерес этих центров к региону был различным.
В мировой системе международных отношений, включая и центральноазиатский регион, который не существует изолированно, идет процесс трансформации. Он требует от всех своих участников своевременно вносимых изменений - в национальные концепции внешней политики, в концепции национальной безопасности, в стратегии, связанные с внешнеэкономической деятельностью, относящиеся к участию той или иной страны в том или ином интеграционном образовании: Та подсистема международных отношений, которая сложилась в Центральной Азии, на мой взгляд, требует достаточно радикального пересмотра. Она на данный момент неестественна. Геополитические факторы, которые ее определяют, должны быть в идеале стабильными, не зависящими от изменений политической конъюнктуры.
Сегодня геополитика региона в значительной степени зависит от того интереса, который мировые центры силы имеют по отношению к его энергоресурсному потенциалу. Это порождает ежедневно меняющуюся политическую конъюнктуру и, как следствие, конфликтность или, по крайней мере, конфликтогенность [1]. А еще есть стремление США к воздействию на эту региональную геополитику с целью оторвать развитие региона от тех политико-географических пространств, с которыми Центральная Азия связана фундаментально - это Россия, Китай и Иран. Вот эта геополитическая неестественность и лежит в основе множества явных и латентных конфликтов, существующих в регионе. Она же во многом определяет и отсутствие успехов в социально-экономическом развитии, которое для каждой страны региона зависит от внешних факторов, включая выбор партнеров, уровень определенности, предсказуемости или даже, я бы сказал, внятности в отношениях с ними.
С начала 2000-х годов ситуация резко изменилась. Когда-то Збигнев Бжезинский придумал этот довольно примитивный эвфемизм: «многовекторность». Среднеазиатским лидерам термин понравился и часто звучал из уст господ президентов как определение внешнеполитического курса страны. Больше всего в ней преуспела, пожалуй, Киргизия. Например, тем, что на ее территории успешно действуют военные структуры двух противоположных «по знаку» блоков - НАТО и ОДКБ.
Авиабаза ОДКБ «Кант», расположенная в 25 км от Бишкека, существует с октября 2002 года и ошибочно называется российской. Де-юре, это авиационная компонента Коллективных Сил быстрого реагирования Организации договора коллективной безопасности. Просто Россия, как несравнимо более дееспособное среди участников ОДКБ государство, изначально взяла на себя все расходы и исполнение задач, поставленных перед базой.
В целом группировка позволяет решать довольно широкий спектр боевых задач. Российские истребители Су-27 могут обеспечить прикрытие от ударов с воздуха Бишкека, перехват целей в воздушном пространстве Киргизии, Таджикистана и частично Афганистана, сопровождение транспортных самолетов, осуществляющих переброску важных грузов. Технические характеристики самолетов Су-27 позволяют им летать почти над всей территорией Афганистана, значительной частью Пакистана и даже достигать северных районов Индии и северо-западных провинций Китая. Су-25 могут обеспечивать нанесение ударов по целям, расположенным в радиусе примерно 300 км от аэродрома Кант. Возможность взаимодействия базы с уже существующей российской базой в Душанбе позволяет ВВС России перекрывать практически все опасные в военном отношении районы Киргизии, Таджикистана, Узбекистана и Казахстана. Пары самолетов Ил-76, а также Ан-26 и вертолетов Ми-8 киргизских ВС (в настоящее время киргизские ВВС состоят из 1 вертолета Ми-8) способны обеспечивать транспортное обслуживание группировки, а также решение поисково-спасательных задач. С военной точки зрения выбор аэродрома был не случаен. Его расположение дает возможность усиливать группировку без промежуточных посадок на аэродромах других центральноазиатских государств СНГ.
Аэродром «Кант» менее благоустроен, нежели международный аэропорт «Манас», где дислоцируются ВВС США, но с точки зрения военной он имеет определенные преимущества перед американской базой, поскольку строился именно под военные самолеты. Во времена Советского Союза здесь находилась учебно-тренировочная база так называемых «Пятых летных курсов», где проходили обучение летчики из почти 60-ти стран и повышали квалификацию летчики из стран-участниц Варшавского Договора. Кроме иного, «Кант»- это база, на основе которой в очень небольшой срок может быть развернута группировка войск до 100 тысяч военнослужащих.
Военная база ВВС США, которая находится в аэропорту «Манас», может оставаться на территории Киргизии до тех пор, пока не истечет мандат ООН на действия международных сил в Афганистане. Этот мандат ежегодно пересматривается СБ ООН в сентябре, но уже два года подряд постоянные члены Совета безопасности ООН, Россия и Китай, выражают сомнение в целесообразности его продления, то есть, в любой момент можно ожидать блокирования решения о продлении мандата ISAF и делегитимизации как самих ISAF, так и американских ВВС в «Манасе».
В отличие от них, дислокация российских ВВС в Канте имеет широкую юридическую базу. Это многосторонние документы, и выйти из числа их участников Киргизия может, только покинув ОДКБ, что выглядит фантастическим, учитывая беспомощность республики в военном отношении, а также интересы других стран ОДКБ - в первую очередь, России и Казахстана.
Согласно имеющимся многосторонним соглашениям, киргизская сторона бесплатно предоставляет для авиабазы ОДКБ «Кант» территорию и инфраструктуру (которая за счет финансирования МО РФ уже полностью реконструирована и модернизирована за прошедшие годы).
В середине прошлого года президентом Киргизии было принято решение об изменении названия американской базы «Манас», и теперь это так называемый «Центр транзитных перевозок». Ряд экспертов утверждают, что в структуре этого транзита не последнее место занимают наркотики из Афганистана, доставляемые на американские военные базы в Европе. Основные эпицентры распространения афганских наркотиков в Европе совпадают с местами дислокации американских вооруженных сил - в первую очередь это Косово, американская военная база Бондстил, а также расположенные на территории Германии Битбург, Зембах, Рамштейн, Хан, Цвайбрюккен и Шпангдалем. Это военно-воздушная база США в Морон-де-ла-Фронтера и военно-морская база в Рота в Испании. Некоторые европейские эксперты утверждают, что более 40% героина поступает на европейский рынок именно из Косово.
Соглашение о «Центре транзитных перевозок» в международном аэропорту «Манас» Киргизстан и США подписали 22 июня 2009 года. Согласно ему, в течение года поступит в общей сложности свыше 170 миллионов долларов, из них 60 миллионов - за услуги по предоставлению транзитного центра, остальные - по соглашению о сотрудничестве.
Однако главным является другое. По неофициальным оценкам специалистов-инсайдеров, ежегодная прибыль семьи Бакиевых от поставок авиакеросина для американских ВВС, не облагаемых налогами и таможенными пошлинами, составляет, по меньшей мере, 80 миллионов долларов США. По сути, это является реэкспортом преимущественно российских, в меньшей степени - казахстанских, нефтепродуктов, о чем за закрытыми дверями шла речь в ходе заседания российско-киргизской межправкомиссии 27 февраля 2010 года в Москве. «Россия считает, что мы получаем 1, 2 млн. тонн, сами потребляем 1 млн., а 200 тыс. тонн продаем в другие страны. Для того чтобы эти нюансы снять, мы решили создать рабочую группу»- озвучил позже премьер-министр Д.Усенов.
Вывод американской базы из Киргизии был главным де-факто условием предоставления Россией киргизской стороне беспрецедентных грантов и кредитов, включая 1,7 млрд. долларов для строительства Камбаратинской ГЭС-1. Однако невыполнение киргизской стороной своих обязательств повлекло затягивание вопроса с кредитованием. Пытаясь компенсировать неприятный инцидент, во время неформального саммита глав государств-членов ОДКБ на Иссык-Куле, в июле 2009 года президент Киргизии предложил российской стороне создать военную базу (речь шла об антитеррористическом центре) на юге республики. Россия отнеслась к предложению сдержанно, поскольку целесообразность создания и содержания такого объекта с точки зрения российских интересов не вполне очевидна. В ноябре на юге побывала группа российских военных специалистов во главе с заместителем начальника Генштаба МО РФ Анатолием Ноговицыным, которые в ходе обсуждений с киргизскими военными в формате деклараций о намерениях отметили возможность создания такого объекта в шахтерском городке Кызыл-Кия, на границе Ошской и Баткенской областей.
Задержание иранскими спецслужбами известного террориста Абдулмалика 23 февраля 2010 года высветило еще одну грань использования американского «Центра транзитных перевозок»: как заявлял официальный представитель МИД ИРИ Рамин Мехманпараст, со стороны Киргизии налицо «предоставление территории: людям, угрожающим национальной безопасности Ирана». Как считает бишкекский эксперт Кадыр Маликов, «никто не дает гарантию, что территория Киргизстана не будет использоваться как площадка для экстремистских или сепаратистских группировок, действующих против соседних стран» [2].
27 февраля 2010 года в Москве состоялось одиннадцатое заседание Межправительственной Российско-Киргизской комиссии по торгово-экономическому, научно-техническому и гуманитарному сотрудничеству. На нем, в частности, обсуждались: вопрос отчетности Киргизии по перечисленным в рамках межправительственных соглашений гранту и кредиту общей суммой 450 млн. долларов США, соглашение по военным вопросам, включая противоречащие соглашениям в рамках ОДКБ и предыдущим двусторонним документам претензии киргизской стороны на арендную плату со стороны России за пребывание на территории КР авиабазы ОДКБ «Кант», вступление российской стороны в управление ТНК «Дастан», а также финансирование Россией строительства Камбаратинской ГЭС. И это притом что республика в высокой степени страдает от энергетического кризиса, причины которого «носят, - по мнению бишкекской экономиста Азы Мигранян, - в основном, экономический характер. Одной из главных причин нынешнего кризиса является совершенно безграмотная политика использования гидроресурсов страны с учетом сокращения естественного стока вод: вместо решения проблемы высокого уровня потерь от внутреннего потребления энергоресурсов, производители электроэнергии стали больше ориентироваться на внешний рынок (это говорит об отсутствии сбалансированного государственного подхода к использованию основного стратегического ресурса страны). Пожалуй, на сегодня для Киргизии, - продолжает Аза Мигранян, - самая большая проблема электроэнергетики заключается в том, что вместо реконструкции отрасли и мобилизации средств, правительство решило повысить эффективность электроэнергетики посредством приватизации, то есть смены собственника. И это в условиях нехватки гидроресурсов - абсурд с точки зрения здравого смысла» [3].
В связи с вызывающим неисполнением киргизской стороной своих обязательств по пакету соглашений, подписанных в феврале прошлого года, нецелевым использованием гранта и кредита, а главное - невыполнением обязательств КР по выводу военной базы США, нельзя было исключать принятия со стороны России жестких санкций, включая и отказ от финансирования Камбаратинской ГЭС, пересмотр весьма либеральных двусторонних миграционных соглашений и т.д.
Представлявший российскую сторону министр энергетики России Сергей Шматко, отвечая на болезненный для Киргизии вопрос о кредите для строительства Камбаратинской ГЭС-1, заявил: «Мы настроены на дальнейшее развитие отношений с Киргизией в энергетической сфере». С.Шматко констатировал, что создано совместное предприятие, уставный капитал которого оплачен, сформированы органы управления. По его словам, представители Киргизии рассказали о планах по привлечению Всемирного банка к этому проекту. Комиссия рекомендовала правительствам обеих стран продолжить работу по реализации проекта строительства станции совместно с компаниями ОАО «ИНТЕР РАО ЕЭС» и ОАО «Электрические станции». Комиссия также поручила «ИНТЕР РАО ЕЭС», ОАО «РусГидро» и АО «Электрические станции» до 4-го квартала 2013 года продолжать деятельность совместной рабочей группы по оценке вариантов освоения гидропотенциала в верхнем течении реки Нарын и разработке технико-экономических показателей строительства первоочередных гидроэлектростанций. Стороны обсудили и необходимость проведения международной экспертизы проекта Камбаратинской ГЭС-1, что уже подразумевает не столь скорую реализацию, как предполагалось в Киргизии, о скором финансировании проекта речь, естественно, не шла.
Если иметь в виду принципиально отрицательное отношение руководства Узбекистана ко всем крупным гидроэнергетическим проектам в Киргизии (и в Таджикистане), то российскую сторону вполне может устраивать нерешенность вопроса. Авиабаза же «Кант», даже в ситуации неудовлетворенности претензий киргизского руководства по оплате, будет находиться на территории Киргизии до тех пор, пока обратного не потребуют национальные интересы самой России и не будет принято соответствующее решение российского руководства. Кто будет спрашивать Киргизию?
Демаршем киргизской стороны на итоги межправкомиссии 27 февраля стало предложение о размещении на юге республики американского военного объекта. Речь опять шла об антитеррористическом центре, но уже за счет Министерства обороны США.
Подобные центры появлялись на территории республики и раньше: в октябре прошлого года в 60 километрах от столицы республики в городе Токмаке был открыт учебный центр для местного спецназа, и сейчас американских военных там нет, а если и были, то краткосрочно, в качестве инструкторов. Нельзя исключать, что так может произойти и в Баткене, о котором ныне идет речь. Можно также уверенно предположить, что переговоры киргизских властей с американцами о новой базе велись уже давно и просто не афишировались.
8 марта американское посольство в КР распространило специальное сообщение, в котором заявило, что «США не стремятся получить военную базу на юге Киргизии». «По просьбе киргизского правительства администрация США выделила 5,5 млн. долларов на строительство антитеррористического учебного центра в Баткене для правительства Киргизской Республики», - пояснило посольство. Он будет принадлежать Киргизии и будет «использоваться для обучения личного состава ВС республики и сил безопасности».
Такое внешнеполитическое поведение Киргизии вряд ли можно назвать отвечающим и национальным интересам самой Киргизии, и просто здравому смыслу. Ответ России и реакция Китая - не обязательно стремительные, поскольку Киргизия в иерархии внешнеполитических приоритетов и РФ, и КНР, занимает, скорее всего, одно из последних мест - не обязательно публичные, реальная политика далеко не всегда становится достоянием масс - трудно предсказуемы. Американские действия в регионе имеют четко спланированную антироссийскую, антикитайскую, антииранскую направленность. Разумеется, не обязательно в тупом военном смысле: сегодня и в обозримом будущем весьма затруднительно представить себе американскую военную агрессию против России или Китая. Эта направленность имеет скорее информационно-политический характер, заставляет и Россию, и Китай реализовывать некие контрмеры, отвлекая ресурсы, которые могли бы быть использованы для преодоления кризиса и ускорения развития социально-экономической сферы своих стран, для инвестирования в новые технологии, для инвестирования в те же страны Центральной Азии. Есть и более конкретный формат этих угроз. Тупое упование на военное решение афганской проблемы способствует пролонгации конфликта в Афганистане, что, в свою очередь, влечет и продолжение действия всех угроз безопасности, исходящих из Афганистана для всей Центральной Евразии.
Выбор направления, приоритетного для своей внешней политики, - дело того, кто выбирает. По большей части дальнейшее зависит от политического руководства каждой страны - его компетентности, политической воли, порядочности в конце концов. Но нужно же понимать, что военное присутствие США в регионе создает напряжение, которое мешает конструктивному сотрудничеству и внутри региона, и со странами-соседями. От того, чьи военные базы стоят в регионе, напрямую может зависеть и социально-экономическая ситуация в той или иной стране. Пока в Киргизии находится американская военная база, трудно ждать искреннего и активного участия Китая или России в экономике республики. Присутствие американской базы - и это притом что Киргизия является участницей и ШОС, и ОДКБ - свидетельствует о двуличности киргизской внешней политики. Да, используя политкорректные термины, эвфемизмы, на которые богат русский язык, можно говорить о том, что эта политика «многовекторна»:
Но явление, скрываемое под этим эвфемизмом, уже обнаруживает свои естественные пределы на самую краткосрочную перспективу. Если, конечно, вообще говорить о каких-либо перспективах Киргизии:
[1] Александр Князев, Аза Мигранян. Слишком много общего, чтобы быть вместе. Для интенсификации интеграционных процессов в Центральной Азии нет ни экономических, ни политических оснований // Эксперт. - Алма-Ата, 2008. - ? 38 (185). - URL: [ Кадыр Маликов: Невнятная позиция Кыргызстана в вопросах безопасности соседних стран может превратить республику в изгоя // ИА «24.kg»- 04/03/10. - URL: [ 14:51, Бишкек - ИА «24.kg»
[3] Аза Мигранян: «Чтобы преодолеть кризис, странам Центральной Азии нужно побороться за российские инвестиции» // Фергана. Ру. - 03.11.2008. - URL: [ апреля 2010 г.