18 марта 2008
Госдеп США: Узбекистан - авторитарное государство с населением около 27,3 млн. человек
17 марта 2008
Госдеп США: Узбекистан - авторитарное государство с населением около 27,3 млн. человек
14 марта 2008, 20:35 CA-NEWS :
CA-NEWS (UZ) - Доклад Госдепартамента США о положении с правами человека в Узбекистане за 2007 год
Узбекистан - авторитарное государство с населением около 27,3 миллиона человек. Конституция предусматривает систему президентского правления с разделением власти между исполнительной, законодательной и судебной ветвями, однако на практике президент Ислам Каримов и централизованная исполнительная ветвь власти доминировали в политической жизни и осуществляли практически тотальный контроль над остальными ветвями власти. Двухпалатный Олий Мажлис (парламент) практически полностью состоял из чиновников назначенных президентом, и членов партий которые поддерживают его. Последние всеобщие выборы 2004 года в нижнюю палату парламента прошли с серьезными отступлениями от международных стандартов. Двадцать третьего декабря президент Каримов был избран на третий срок президентства, однако голосующие на выборах были лишены возможности сделать реальный выбор. Гражданские власти в целом эффективно контролировали силы безопасности.
У граждан не было права на практике сменить свое правительство мирными и демократическими средствами. Силы безопасности регулярно применяли пытки, избиения и другие ненадлежащие способы обращения к допрашиваемым арестованным в целях получения признаний или обличающей информации. Было несколько случаев, когда власти подвергали правозащитников и других критиков правящего режима принудительному психиатрическому лечению. Правозащитники и журналисты, критикующие правительство подвергались гонениям, необоснованным арестам, преследованию по политическим мотивам и физическому насилию. В целом, правительство не предпринимало усилий по расследованию или наказанию наиболее вопиющих случаев злоупотреблений, хотя привлекало многих чиновников к ответственности за коррупцию.
Условия содержания в тюрьмах продолжали оставаться очень плохими, а внешние наблюдатели не имели полного доступа в места лишения свободы. Во многих случаях арестованных длительное время содержали без связи с внешним миром, не предоставляя им доступа к родственникам или адвокатам. Обвиняемые были часто лишены возможности обратиться к юридическому консультанту. Обвинительные приговоры были практически повсеместными и, как правило, основывались на признаниях обвиняемых и показаниях свидетелей, полученных под принуждением. Правительство строго контролировало средства массовой информации, а критика режима считалась преступлением.
Правительство не соблюдало право граждан на свободу собраний и объединений, милиция регулярно задерживала граждан с целью предотвратить общественные выступления и препятствовала контактам с иностранными дипломатами. Власти пытались контролировать деятельность всех неправительственных организаций (НПО) и фактически осуществили принудительное закрытие организации Хьюман Райтс Вотч, одной из последних остававшихся в стране правозащитных организаций. Уход международных организаций, занимавшихся правами человека, из страны отрицательно повлиял на возможности иностранных посольств сообщать о нарушениях прав человека. Правительство Узбекистана также ограничивало доступ международных наблюдателей на судебные процессы. Правительство ограничивало религиозную деятельность, рассматривая отправления практически всех религиозных верований вне пределов санкционированных государством структур как преступление.
Суды осудили многих независимых мусульман по обвинению в экстремистской деятельности, а власти подвергли преследованию несколько протестантских групп. Правительство Узбекистана оказывало давление на другие страны с тем, чтобы они принудительно вернули беженцев из Узбекистана, которые находились под защитой Верховного комиссара ООН по беженцам, а также усилило давление на беженцев из Афганистана, вынуждая их вернуться на родину. В широких слоях общества бытовало мнение о существовании коррупции на всех уровнях. Не смотря на то, что правительство предпринимало меры по борьбе с торговлей людьми, эта проблема продолжала существовать. Продолжалось использование принудительного труда, в частности при сборе хлопка-сырца. СОБЛЮДЕНИЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА
Раздел 1. Соблюдение неприкосновенности личности,включая свободу от:
a. Произвольного или незаконного лишения жизни
Подтвержденных сообщений о совершении властями или их сотрудниками убийств политического характера не поступало.
Правительство продолжало отказывать в проведении независимого международного расследования предположительного убийства большого количества безоружных гражданских и других лиц во время ожесточенных беспорядков 12 и 13 мая 2005 года. Мирные демонстранты собирались перед зданием городского суда в Андижане в течение нескольких недель до событий 12-13 мая в поддержку 23-х предпринимателей, особо набожных мусульман, в отношении которых проходил процесс по обвинению в участии в деятельности экстремистской группировки.
Вечером 12 мая группа лиц (количество не установлено) напала на воинскую часть и патрульно-постовую службу и, захватив оружие, ворвалась в расположенную неподалеку тюрьму и освободила несколько сотен заключенных, включая 23-ех упомянутых предпринимателей. Несколько очевидцев заявили, что 13 мая военные машины въехали на центральную площадь, где собрались несколько тысяч мирных граждан и без предупреждения несколько раз выстрелили в толпу. Согласно заявлениям властей, на основании их расследования, проведенного в 2005 году, вооруженные люди инициировали насилие открыв стрельбу по правительственным войскам. Цифры общего количества погибших разнятся: по оценкам властей всего погибло 187 человек, очевидцы же сообщали о нескольких сотнях погибших. В то время как международное расследование не было проведено, правительство заявило о проведении внутренних расследований майских событий 2005 года. Власти обсуждали методы ведения расследования и результаты с дипломатами и другими международными представителями в 2006 и 2007 годах.
Не получило дальнейшего развития разрешение ситуации со смертью исламского духовного лица Шавката Мадумарова в 2005 году, который умер, находясь под стражей, через три дня после того, как он был приговорен к семи годам заключения за членство в запрещенной исламистской группировке, и со смертью Азадбека Сатимова, который умер находясь под стражей в милиции в Шахрихонском районе Андижанской области. Отсутствие независимых медэкспертов и часто - официальное давление на семьи с тем, чтобы тела были незамедлительно захоронены в соответствии с исламскими традициями, затрудняли получение подтверждений сообщений о смертях при нахождении под стражей в результате пыток или ненадлежащего обращения с заключенными.
Двадцать девятого июня парламент принял планировавшийся в течении длительного времени закон об отмене смертной казни, вступивший в силу с 1-го января 2008 г. и заменил ее длительными сроками заключения - от 20 лет до пожизненного. Закон содержит положение о том, что заключенные, приговоренные к пожизненному сроку заключения обязаны отбыть срок в 20 лет прежде чем подавать апелляции и определяет наказание в виде пожизненного срока заключения только за умышленное убийство и терроризм. За прошедший год не сообщалось о случаях применения смертной казни. Однако в прошлые годы власти не сообщали семьям приговоренных лиц о приведении смертной казни в исполнение, а даты исполнения приговоров и места захоронений казненных являлись государственной тайной - практика, которую ООН осудила, как «жестокую и бесчеловечную».
По оценкам организации Амнести Интернейшнл за предыдущие отчетные периоды ежегодно приводились в исполнение десятки смертных приговоров, а местная НПО «Матери против смертной казни и пыток» называет цифру более 100. В предыдущие годы местные и международные наблюдатели сообщали, что приговоренные к смертной казни часто не имели соответствующей возможности организовать защиту или обжаловать свой приговор.
b. Исчезновения
В течение года подтвержденных сообщений об исчезновениях по политическим мотивам не поступало. По-прежнему поступали многочисленные неподтвержденные сообщения об исчезновениях в 2005 г. людей присутствовавших при ожесточенных беспорядках в Андижане. Продолжала оставаться неизвестной информация о состоянии и местоположении нескольких беженцев, которые были принудительно возвращены в страну в течение прошедшего года.
c. Пытки и прочее жестокое, бесчеловечное или унизительное обращение или наказания
Конституция и законодательство запрещают подобную практику, однако милиция и сотрудники Службы Национальной Безопасности (СНБ)регулярно избивали арестованных и применяли к ним иные методы ненадлежащего обращения с целью получения признаний или обличающей информации. Сообщалось, что помимо избиений милиция, сотрудники тюрем и СНБ также применяли методы жестокого обращения, включая удушение, электрический шок, лишение пищи и воды и сексуальные надругательства. Пытки и жестокое обращение являлись обычной практикой в местах лишения свободы, СИЗО, в местных отделениях милиции и СНБ. Источники информации сообщали о нескольких случаях медицинского злоупотребления, включая принудительное психиатрическое лечение по политическим мотивам. Подсудимые часто заявляли, что их признание, на котором было основано обвинение по их делу было выбито под пытками.
В своих отчетах организация Хьюман райтс вотч - от 7 ноября и Комитет ООН против пыток - от 23 ноября, делают вывод, что пытки и жестокое обращение применялись систематически в ходе процесса следствия и ситуация со времени отчета Спецдокладчика ООН по пыткам от 2003 года, который содержал такие же заключения, не улучшилась. В отчете Комитета ООН против пыток говорилось, что несмотря на поправку к статье 235 Уголовного кодекса РУ, в которой изложены элементы определения «пытка», наказания за такие нарушения назначались редко и не отражали серьезности преступлений. Однако за прошедший год сообщалось о двух случаях, когда сотрудники Министерства внутренних дел (МВД) были осуждены за применение пыток. В 2005 г. представители правительства подтвердили, что тюремные правила допускали избиение под наблюдением врачей, и что тюремные власти подробным образом документировали все подобные случаи для тюремной отчетности.
Сообщалось о том, что власти обращались с лицами, подозреваемыми в политических симпатиях к исламскому экстремизму, в частности с находящимися в предварительном заключении лицами, предположительно являющимися членами Хизбут-Тахрир(ХТ)- запрещенной экстремистской организации, более жестко, чем с обычными преступниками, подвергая их допросам с особым пристрастием. Местные правозащитники сообщали, что власти часто платили деньги или другими способами заставляли обычных преступников избивать подозреваемых в экстремизме и тех, кто выступал против правительства. Как и в предыдущие годы, поступали заслуживающие доверия сообщения о том, что сотрудники тюрем жестоко обращались с членами Хизбут-Тахрир, заставляя их писать письма раскаяния, которые необходимы для того, чтобы заключенный мог попасть под амнистию. По словам родственников заключенных, амнистированных заключенных и правозащитников, власти избивали или отправляли в одиночные камеры тех, кто отказывался писать письма, с отречением от ХТ.
Двенадцатого февраля суд приговорил Фурката Сагдиева к 12-ти годам заключения по обвинению в убийстве и ограблении по окончанию рассмотрения дела в суде, во время которого его адвокат заявил, что Сагдиева пытали с тем, чтобы он признал себя виновным.
Шестого апреля Ташкентский городской суд по уголовным делам приговорил Саимджона Умарова к 16-ти годам заключения за ограбление, основываясь на признании, которое было получено после многократных пыток. Согласно расследованию, проведенному правозащитниками, офицеры Чиланзарского районного управления милиции г. Ташкента избили Умарова, угрожая ему длительным заключением и вынудив его признать себя виновным. На суде Умаров неоднократно опровергал свое признание, а предполагаемый пострадавший заявил, что среди грабителей Умарова не было.
Тридцатого ноября Ихтиер Хамроев, находящийся в заключении член Общества по борьбе за права человека в Узбекистане и являющийся сыном широкоизвестного правозащитника Бахтиера Хамроева, нанес себе ранение колющим предметом в знак протеста после того, как был избит тюремными охранниками. В январе власти перевели его в Зафарабадскую районную больницу, где ему поставили диагноз «язва желудка», которая появилась или обострилась, как сообщается, в результате нанесения побоев в области средней части туловища. В сентябре 2006 г. власти приговорили Хамроева к трем годам лишения свободы по обвинениям в хулиганстве.
В ходе различных инцидентов в ноябре три человека, которые были обвинены в членстве в ХТ скончались в тюрьме в г.Андижан. Милиция доставила тела Фитрата Салахиддинова и Тахира Нурмухаммедова их семьям 13 и 15 ноября соответственно. Члены их семей сообщили о следах пыток на их телах. Третий человек, имя которого не называется, умер приблизительно 29 ноября. Правозащитники заявили, что количество смертей во время нахождения под стражей было больше, чем то, о котором сообщалось, но что точно подсчитать количество смертей не представлялось возможным ввиду отсутствия независимого тюремного мониторинга.
Следователи содержали Алишера Караматова и Азама Фармонова, членов Общества по борьбе за права человека в Узбекистане, без связи с внешним миром в течение месяца и, как сообщалось, подвергали их пыткам и жестокому обращению до того как в июне 2006 г. они были приговорены к девяти годам лишения свободы за вымогательство. После вынесения приговора Фармонов стал первым правозащитником, который был отправлен в тюрьму Жаслык, основанную в 1997 г., для содержания под стражей религиозных заключенных, а Караматов был отправлен тюрьму г. Карши. По словам членов семьи, Фармонова в тюрьме пытали. С 23 мая по 19 июня Фармонов находился в камере одиночного заключения, где, как предполагается, тюремные охранники ежедневно били его по ногам и голове. С 10 по 20 октября Фармонов был вновь помещен в камеру одиночного заключения и, как сообщается, в это время пятеро тюремных охранников избивали его до потери сознания.
Не получили никакого развития дела о пытках во время заключения в 2005 г. двух мусульман-суфистов, а также Якубжона Алиева.
Сообщалось о нескольких подтвержденных случаях медицинских злоупотреблений по политическим мотивам. Как и в прошлые годы, правоохранительные власти помещали местных политических активистов и правозащитников в психиатрические учреждения с целью прекратить их деятельность. Жертвы имели возможность через адвокатов просить о пересмотре их дел комиссией медицинских экспертов, однако на практике подобные комиссии, как правило, подтверждали решения правоохранительных властей.
Тринадцатого апреля власти продлили еще на шесть месяцев заключение журналиста Джамшида Каримова, племянника президента Каримова. В сентябре 2006 г. по решению суда Джамшид был помещен в Самаркандскую психиатрическую лечебницу, несмотря на то, что он был признан врачами «стабильным, здоровым, психически адекватным и образованным». В мае семья Каримова отмечала, что его плохо кормили и у него постоянно была высокая температура. В июле в записке, которая, по утверждениям, была вынесена из лечебницы, Каримов сообщал, что состояние его здоровья ухудшилось, включая потерю памяти, сложности при попытке сконцентрироваться и частичную потерю зрения, в результате принудительного приема психотропных препаратов.
Власти часто принудительно помещали женщин-правозащитниц в психиатрические лечебницы. В марте и мае 2006 года, как сообщалось, правоохранительные органы дважды арестовывали правозащитницу Шохиду Юлдошеву и подвергали ее принудительному лечению в течение трех недель в психиатрическом учреждении в г. Карши. Юлдошева принимала участие в мониторинге судебных процессов оппонентов правящего режима, и правозащитники считают, что она была задержана по политическим мотивам.
Условия содержания в тюрьмах и местах предварительного заключения
По информации представителей тюремной администрации в 53 местах тюремного содержания находилось порядка 34 000 заключенных. Условия содержания в тюрьмах оставались тяжелыми и опасными для жизни, продолжали поступать сообщения о серьезных злоупотреблениях в тюрьмах. По сообщениям правозащитников и родственников заключенных, переполненность тюрем продолжала оставаться проблемой. В тюрьмах были распространены туберкулез и гепатит, в результате чего даже краткое пребывание в местах заключения представляло потенциальную угрозу для жизни. Представители тюремной администрации отмечали, что порядка 1 000 заключенных были заражены туберкулезом. Международные здравоохранительные и другие организации, которым власти не предоставили доступ в тюрьмы, не могли подтвердить эту цифру. В отношении продуктов питания и лекарств, которых, как сообщалось, недоставало в некоторых тюрьмах, заключенные часто полагались на посещения родственников. Члены семей часто сообщали о том, что продукты и лекарства, которые они приносили для заключенных присваивали сотрудники тюрем. Поступали сообщения о заключенных, работающих в тяжелых условиях, а в некоторых случаях - избиваемых в тюрьмах.
Правозащитники сообщали о том, что власти содержали политзаключенных и тех, кто осужден за членство в запрещенных религиозных организациях в особым образом маркированных зонах тюрем и создавали для них более тяжелые условия и обращались с ними более жестко, чем с другими заключенными. Поступали сообщения о том, что власти не освобождали заключенных, особенно осужденных за религиозный экстремизм, по отбывании ими их сроков лишения свободы, а наоборот, часто находили способы для продления сроков, обвиняя заключенных в совершении дополнительных преступлений, и такие обвинения не подвергались судебным пересмотрам.
Пятого апреля бывший военный прокурор Сурхандарьи Бахтиер Хасанов, приговоренный в 2000 г. к 17 годам лишения свободы за контрабанду наркотиков, скончался после того, как был избит другим заключенным в исправительно-трудовой колонии 64-21.
Восемнадцатого июля Шухрат Диеров являвшийся, как предполагалось, членом ХТ, и приговоренный в 2000 г. к девяти годам лишения свободы за попытку посягательства на конституционный строй, умер от туберкулеза в больнице тюрьмы 64-36 в г. Карши. Члены его семьи заявили, что власти отказали Диерову в надлежащем лечении его заболевания.
В июле Иномжон Ёкубов, который в 1998 г. был приговорен к 18-ти годам лишения свободы за членство в ХТ, умер в тюрьме при невыясненных обстоятельствах. Двадцать девятого июля власти передали его тело семье, по свидетельству которой на теле имелось несколько ран.
Согласно источникам среди правозащитников, в середине августа несколько сотен заключенных, осужденных за религиозный экстремизм в тюрьме 64-78 в г. Зеравшане в Навоийской области собрались, протестуя против условий содержания в тюрьме и преследования мусульман. Как сообщается, тюремные власти вмешались и предположительно убили и ранили неизвестное количество заключенных. После этого тюремные власти доставили тело Ортикджона Мухаммедома, осужденного за членство в ХТ, его семье в Ташкенте и приказали немедленно захоронить его. Члены семьи сообщили, что тело было покрыто синяками и ранами.
Независимые организации по правам человека не посещали места отбывания наказания с тем, чтобы осуществлять мониторинг условий содержания. В течение прошедшего года Международный комитет Красного Креста (МККК) проводил переговоры с правительством по получению доступа ко всем находящимся под стражей заключенным в соответствии со стандартной практикой МККК, но соглашение не было достигнуто.
d. Произвольный арест или задержание
Конституция и законодательство запрещают произвольный арест и задержание; однако, подобная практика продолжала оставаться проблемой.
Роль милиции и аппарата безопасности
Милицией управляет Министерство внутренних дел, которое отвечает за правоприменение и поддержание порядка. СНБ, возглавляемая председателем, который отчитывается непосредственно перед президентом, занимается широким рядом вопросов национальной безопасности, включая коррупцию, организованную преступность и наркотики. Коррупция среди сотрудников правоохранительных органов продолжала оставаться проблемой. Сотрудники милиции на регулярной основе произвольно задерживали граждан, вымогая взятки. Безнаказанность продолжала оставаться проблемой, власти редко наказывали чиновников, ответственных за нарушения. В Главном следственном управлении МВД существуют процедуры по внутренним расследованиям нарушений и применения дисциплинарных взысканий к сотрудникам обвиненным в злоупотреблениях. Главное следственное управление проводило внутренние расследования в нескольких отдельно взятых случаях. Офис омбудсмана по правам человека при парламенте также обладает правом расследования подобных случаев. Однако нет независимого органа, наделенного полномочиями на регулярной основе расследовать подобные заявления. Главное следственное управление МВД включило курс обучения по правам человека в программу повышения служебной квалификации офицеров.
Четвертого июля был подписан меморандум о взаимопонимании между МВД и Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) по разработке нового учебного плана и современных обучающих методик для Академии МВД. Эти методики призваны способствовать тому, чтобы МВД приняло западную модель охраны общественного порядка и взаимодействия с населением. В сентябре Подразделение ОБСЕ по стратегическим вопросам полицейской деятельности и МВД провели четырехдневный курс подготовки для слушателей Академии МВД, который проводили эксперты полицейского учебного центра при Международной академии в Венгрии и Национальной полицейской академии Ирландии.
Арест и задержание
Закон не требует, чтобы ордер на арест выдавался в судебном порядке, и предоставляет большую свободу выбора в отношении надлежащего основания для ареста; но закон требует, чтобы полномочный орган, осуществляющий арест, направлял отчет, обосновывающий арест, прокурору в течение 24 часов после того, как лиц заключено под стражу. Закон также обязывает провести допрос всех задержанных, независимо от того, являются они подозреваемыми или обвиняемыми, в течение 24 часов с момента задержания. Подозреваемые имеют право хранить молчание. Не существует правового определения задержания. Задержание без официального предъявления обвинения допускается в течение до 72 часов, но прокурор может продлить задержание дополнительно на 7 дней, в течение которых лицу должно быть предъявлено обвинение или его обязаны освободить.
На практике власти продолжали держать под арестом подозреваемых после допустимых по закону сроков, прибегая для этого к различным сре
дствам, включая предъявление фальсифицировнных обвинений. В нескольких случаях лица сначала были задержаны в качестве свидетелей, а позже им были предъявлены ложные обвинения в совершении преступлений. После того, как обвинение предъявлено, подозреваемый может находиться в предварительном заключении на время проведения расследования по усмотрению прокурора. Прокурор может отпустить задержанного под подписку на время до судебного разбирательства, хотя на практике власти часто игнорировали такие юридические процедуры. Арестованные, которым предъявлено обвинение в совершении преступления, могут быть отпущены до судебного разбирательства с условием предоставления гарантий, что они будут присутствовать на суде. В таких случаях не требуется внесения залога, но отпущенный обязан каждый день отмечаться в милицейском участке.
Двадцать девятого июня парламент принял новый закон о хабеас корпус, который передает права санкции на арест от прокуратуры судам. Согласно этому закону судья, проводящий заседание суда по санкции на арест, не может находится в составе судей во время судебного разбирательства по делу арестованного, а арестованный имеет право просить о встрече с судьей, на которой будет определено, продолжиться ли заключение или арестованный будет отпущен.
Постановлением Верховного суда обвиняемому предоставляется право на адвоката с момента задержания. Но на практике власти часто отказывали в доступе к адвокату, или затягивали предоставление такого доступа и запрещали контакты с семьей. Следователи часто оказывали давление на обвиняемых, чтобы те подписали заявления об отказе воспользоваться услугами частного адвоката, которого нанимала семья обвиняемого. Вместо этого власти назначали государственных адвокатов, которые не обеспечивали эффективную защиту обвиняемого.
В течение прошедшего года милиция часто проводила произвольные аресты или задержания людей за выражение критических по отношению к правительству взглядов. Например, 14 января пограничники задержали правозащитника из Андижана и судмедэксперта Гульбахор Тураеву на пограничном посту, в то время как она возвращалась из Кыргызстана. Ранее Тураева сообщила международным организациям об убийстве мирных граждан во время волнений 2005 года в Андижане и утверждала, что врачи в Ферганской долине проводят операции по удалению матки женщинам, тогда, когда это не является необходимым по медицинским показаниям, не уведомляя женщин об этом или без их согласия. Двадцать четвертого апреля андижанский суд приговорил Тураеву к шести годам заключения за антиконституционную деятельность, клевету, изготовление и распространение материалов, представляющих угрозу для общественного порядка. Второй судебный процесс, состоявшийся 7 мая осудил Тураеву по дополнительным обвинениям в клевете и оштрафовал ее на 510 долларов США (648,000 сум). Двенадцатого июня апелляционный суд Андижана заменил наказание в виде шести лет лишения свободы на шесть лет условно и три года испытательного срока; штраф аннулирован не был.
Двадцать второго января власти арестовали сотрудника организации Хьюман райтс вотч и журналистку Умиду Ниязову, когда она пыталась вернуться из Кыргызстана и держали ее без связи с внешним миром в течение четырех дней. Первого мая Сергелийский районный суд г.Ташкента приговорил Ниязову к семи годам заключения по обвинениям в нелегальном пересечении границы, провозе контрабанды, изготовлении и распространении материалов, представляющих угрозу для общественного порядка. Восьмого мая апелляционный суд Ташкента смягчил наказание в виде семи лет лишения свободы на семь лет условно и три года испытательного срока и освободил ее из под стражи.
Наблюдатели из среды правозащитников заявили, что обвинения против Тураевой и Ниязовой были политически мотивированы, и что их заставили признать себя виновными для того, чтобы суд мог освободить их из под стражи. По завершении апелляционного суда на Ниязову наложили официальные и неофициальные ограничения по передвижению.
Поступали сообщения о том, что сотрудники милиции арестовывали людей по фальсифицированным обвинениям, пользуясь тактикой запугивания во избежание разоблачения в причастности к коррупции или участия в местной преступной деятельности их или членов их семей. Во многих подобных случаях власти прибегали к фальсифицированным обвинениям в экономических преступлениях, таких как вымогательство или уклонение от налогов.
Власти продолжали произвольно арестовывать людей по обвинениям в экстремистской деятельности, экстремистских настроениях или в связях с запрещенными религиозными группами. Местные правозащитники сообщали, что сотрудники милиции и служб безопасности, получив приказ по ликвидации ячеек Хизбут-Тахрир, часто арестовывали членов семьи или близких друзей подозреваемых в членстве в этой организации. Власти не делали особого различия между действительными членами ХТ и серьезно сочувствующими этой организации - например, людьми, которые посещали занятия по изучению Корана вместе с членами ХТ.
В отличие от прошлых лет поступало не так много сообщений о том, что власти арестовывали и преследовали в судебном порядке людей на том основании, что они хранили литературу ХТ.
Принудительные признания и дача показаний являлись широко распространенной практикой. Даже лица, принадлежность которых к ХТ известна, заявляли о том, что дела против них основывались не на фактических доказательствах, а на подброшенных материалах или даче ложных показаний.
Милиция преследовала и иногда произвольно арестовывала членов оппозиционных партий Бирлик, Свободные фермеры, Эрк.
В течение прошедшего года длительность предварительного задержания, как правило, варьировалась от одного до трех месяцев. По оценкам тюремных властей одновременно в предварительном заключении находилось порядка 3 400 лиц.
В целом, прокуроры пользовались почти исключительно свободой действий в отношении большинства аспектов уголовного судопроизводства, включая предварительное заключение.
Задержанные не имели доступа к судам, чтобы обжаловать длительность или законность предварительного заключения. Даже в случаях, когда обвинения не были предъявлены, милиция и прокуроры изыскивали способы обойти ограничения по срокам задержания без предъявления обвинения, продолжая удерживать людей под стражей если не в качестве подозреваемых, то в качестве свидетелей.
Милиция на местах регулярно применяла тактику домашнего ареста в целях подавления инакомыслия. Во многих случаях милиция окружала дома правозащитников и тех, кто критикует правительство, не позволяя им принимать участие в общественных демонстрациях и других мероприятиях. Бахтиер Хамроев из Общества защиты прав человека в Узбекистане и другие правозащитники в Джизакской области сообщали, что местная милиция регулярно окружала их жилища, не позволяя им выходить из дома. Правозащитник из Ташкента Сурат Икрамов сообщал о подобном наблюдении за его домом, что не позволило ему провести мониторинг судебных процессов над религиозными экстремистами в Ташкенте.
Амнистия
С ноября 2006 года по февраль правительство провело ежегодную амнистию, объявленную в ноябре 2006 года. Тюремные чиновники сообщили, что по амнистии были выпущены на свободу 3 661 человек, в том числе 26 несовершеннолетних и 72 человека, содержавшихся в предварительном заключении в ожидании судебного процесса; также 9 482 человека получили сокращения сроков тюремного заключения. Правительство объявило, что амнистия распространялась на заключенных, осужденных на сроки до 10 лет лишения свободы за членство в запрещенных организациях и за преступления против мира и безопасности. Также как и в предыдущие годы, указ об амнистии намеренно не применялся к тем, кто "систематически нарушает внутренний режим тюрьмы". Утверждения о нарушениях тюремной дисциплины не подвергались пересмотрению со стороны независимых судебных органов, равно как и не подтверждались через слушания, открытые для посторонних наблюдателей. По словам правозащитников, тюремные власти обвиняли отдельных заключенных в повторных нарушениях внутренней дисциплины, специально для того, чтобы они не подпадали под амнистию. Случаи, в которых, возможно, была использована эта тактика, касаются правозащитников Мутабар Тожибоевой, Ихтиера Хамроева и представителя политической оппозиции Санжара Умарова.
В число выпущенных на свободу вошли Уткир Пардаев, брат правозащитника из Джизака Уктама Пардаева, арестованный и осужденный в 2006 году, по утверждениям правозащитников по политически мотивированным обвинениям, за хулиганство; Едгор Турлибеков, осужденный на три с половиной года лишения свободы в октябре 2006 года за оскорбление и клевету после того, как он распространил листовки, критикующие политику правительства; и Абдулгапур Дадабаев, председатель областного андижанского отделения Эзгулик, задержанный на 18 месяцев без предъявления официальных обвинений после его ареста при пересечении узбекско-киргизской границы в 2005 году.
Также как и в предыдущие амнистии, сообщалось что, власти заставляли заключенных подписывать письма раскаяния, как одно из условий для освобождения. Были утверждения о том, что некоторые заключенные подвергались физическим унижениям в случае отказа подписывать подобные письма, а также стало известно о том, что многих заключенных не выпускали на свободу даже после того, как они подписывали вышеупомянутые письма. Несмотря на установленные правила освобождения, местные чиновники тюрем имели значительные права в определении кандидатов для амнистии. Как и в предыдущие годы, поступали сообщения о коррупции. В прошлом, амнистированные заключенные заявляли, что утвержденные правительством имамы направлялись в некоторые тюрьмы для окончательного определения искренности покаяния заключенного. По сообщениям, власти прибегали к этой мере зачастую при консультации с местным махаллинским комитетом (сходом граждан).
В декабре президент Каримов утвердил постановление об амнистии, принятое сенатом 30 ноября в честь 15-летней годовщины конституции.
e. Отказ в справедливом открытом суде
Хотя конституция предоставляет независимость судопроизводству, судебная ветвь власти получала свои указания от исполнительной власти, в особенности от Генеральной прокуратуры, и на практике, пользовалось очень незначительной самостоятельностью.
Согласно закону, президент назначает всех судей на пятилетний срок. Отстранение судей Верховного Суда должно быть подтверждено Парламентом, который подчиняется воле Президента.
Существуют верховные суды по уголовным делам, имеющие юрисдикцию над автономной Республикой Каракалпакстан. Решения районных или областных судов могут быть обжалованы в суде следующей инстанции в течение 10 дней после вынесения приговора. Кроме того, Конституционный Суд пересматривает законы, постановления и судебные решения на предмет соответствия Конституции. Военные суды занимаются всеми гражданскими и уголовными делами военных. Верховный суд Узбекистана является судом общей юрисдикции, который рассматривает дела национальной значимости.
Судебная процедура
Большинство судебных заседаний официально считаются открытыми, хотя на практике доступ часто ограничивался. Судебные слушания могут быть закрытыми в исключительных случаях; например, в делах, содержащих государственную тайну, или же при необходимости обеспечения безопасности жертв и свидетелей Суды часто требовали от наблюдателей получения письменного разрешения председателя суда или Верховного суда. Получение разрешения было трудным и длительным процессом, в результате чего во многих случаях международные наблюдатели пропускали важные части судебных слушаний. Местные и международные наблюдатели, включая иностранных дипломатов, часто не допускались на судебные слушания.
Правительство обычно объявляло о слушаниях, включая слушания по делам лиц, которые, как утверждалось, принадлежали к числу религиозных экстремистов, только в судах, где дело должно было слушаться, и всего за один или два дня до его начала.
Комитеты рабочих коллективов или же махаллинские комитеты выбирают судейские коллегии, состоящие из профессионального судьи и двух заседателей, которые заседают на слушаниях. Заседатели редко используют право голоса, а профессиональный судья обычно полагается на рекомендации прокурора по юридическим и другим вопросам. Слушания с участием присяжного суда не практикуются.
Подсудимые имеют право присутствовать в суде, слушать и опровергать свидетелей и представлять доказательства. Эти права в основном соблюдались, в том числе в громких слушаниях дел правозащитников и политических судебных процессах. Однако, почти во всех уголовных делах, представленных суду прокуратурой, выносился обвинительный приговор. Подсудимые имеют право нанимать адвоката, а правительство предоставляет бесплатного защитника по необходимости. Тем не менее, адвокаты, назначенные государством, как правило, действовали в интересах государства, а не в интересах своих клиентов. Власти часто нарушали право на найм адвоката во время предварительного заключения, и в нескольких случаях судьи отказали подсудимым в праве иметь адвоката по выбору. Было несколько сообщений о том, что следователи заставляли обвиняемых отказаться от помощи адвоката. Защита часто была некомпетентной и в большинстве случаев ее роль ограничивалась представлением писем о раскаянии и прошений о помиловании. Несколько частных юридических фирм предоставляли бесплатные консультации, часть которых финансировалась через вклады международных организаций.
Государственные обвинители выдают ордера на аресты, прямые расследования, готовят уголовные дела и рекомендуют приговоры. Обвиняемым не предоставляется право презумпции невиновности. Если приговор судьи не соответствует рекомендации прокурора, прокурор имеет право обжалования приговора в высших инстанциях. Приговоры часто основываются единственно на признании обвиняемых и заявлениях свидетелей, часто получаемых путем пыток, угроз членам семей и других способов принуждения. В редких случаях, когда не объявляется обвинительный приговор, судья изредка оправдывает подзащитного, дело отправляется на доследование. Юридической защита от вторичного привлечения к уголовной ответственности за то же преступление на практике на применяется.
14 мая правительство осудило Ирфана Хамидова, члена Самаркандского прихода Свидетелей Иеговы, в незаконном распространении религиозного учения и осудило его на два года исправительных работ после процесса, где положительные для его дела показания свидетелей были уничтожены.
Закон гарантирует подзащитному право апелляции. Апелляции не дают результата как аннуляции приговора, но в нескольких делах дали сокращение срока или замену его на условный срок.
Адвокаты - защитники имеют в некоторых случаях ограниченный доступ к свидетельствам, которые находятся в ведении государственных органов и имеют отношение к делам их подзащитных. Однако, в большинстве случаев, ведение уголовного дела было основано только на признаниях подсудимого или обличительных показаниях свидетелей обвинения, в особенности в делах подозреваемых в членстве в Хизбут Тахрир (ХТ). Адвокаты могут, и в нескольких случаях смогли убедить судей, отклонить признания и расследовать заявления о применении пыток. Судьи постоянно игнорировали подобные заявления или отклоняли их как не имеющих основания.
Политические заключенные и лица, содержащиеся под стражей
Не представляется возможным произвести оценку политических заключенных и количества лиц, содержащихся под стражей. Активисты - правозащитники считают, что количество политических заключенных продолжало возрастать в течении года, так как количество вновь заключенных, которым были вынесены приговоры возможно превышает количество заключенных амнистированных или закончивших сроки заключения. Основной части граждан, обвиненных в совершении политических преступлений, были предъявлены обвинения за которые они были арестованы, такие как антиконституционная деятельность, участие в незаконных организациях или подготовка или распространение материалов, представляющих угрозу общественной безопасности. Однако, несколько правозащитников и журналистов были осуждены по политически мотивированным обвинениям в таких преступлениях, как вымогательство и хулиганство. В течении года были осуждены и подвергнуты тюремному заключению несколько активистов - правозащитников, журналистов и жителей города Андижана за обсуждение событий 2005 года или тем, касающихся их. Посещения политических заключенных или задержанных независимыми группами по мониторингу не были разрешены властями в течение года.
19 февраля, Андижанский областной суд по уголовным делам приговорил Исроила Холдорова, активиста оппозиционной партии Эрк, к шести годам тюремного заключения по обвинению в незаконном пересечении границы, антиконституционной деятельности, членстве нелегальной организации и распространении материалов содержащих угрозу общественному порядку. Холдоров бежал в Кыргызстан после событий в Андижане 2005 года. Правозащитники Кыргызстана, включая официального омбудсмана, обвинили агентов спецслужб в похищении Холдорова и других беженцев из Андижана.
24 сентября военный трибунал города Ташкента осудил Эркина Мусаева, бывшего сотрудника Министерства обороны, по обвинению в коррупции. Данное осуждение Мусаева было уже третьим за последние два года и его последний тюремный срок был продлен с 16 до 20 лет. В марте, по сообщениям, Мусаев был переведен из тюрьмы в Бекабаде, Ташкентская область, в СНБ в Ташкенте, где ему было приказано выступить свидетелем против нескольких сотрудников Комитета по охране госграниц. Когда Мусаев отказался от участия в деле в качестве свидетеля, он стал обвиняемым. Его второй срок был связан с его работой в Программе Развития ООН, ПРОООН, что лишило его права на амнистию и прибавило еще один год к его предыдущему тюремному сроку. Родственники и наблюдатели утверждают, что обвинения против Мусаева политически мотивированы. Мусаев сообщал, что он подвергался пыткам во время предварительного заключения в ходе следствия по первому делу, включая нанесения жестоких побоев в области головы, грудной клетки и нижних конечностей. После его отказа принимать участие в качестве свидетеля в третьем процессе, следователи били Мусаева по голове, что привело к тяжелому сотрясению мозга.
Не было развития в деле правозащитника Саиджахона Зайнабитдинова, получившего семилетний срок заключения в январе 2006 года по решению Ташкентского областного суда за экстремистскую деятельность в связи с андижанскими событиями 2005 года. Правительственные органы отказывали или не могли ответить на несколько обращений поступивших от иностранных дипломатических миссий по поводу встречи с Зайнабитдиновым. В августе 2006 года, после пяти месяцев в Каршинской городской колонии, власти перевели его ташкентскую тюрьму и затем, в декабре 2006 года, в колонию в Зангиатинском районе. Только там ему была предоставлена возможность встречи с его адвокатом, который в последствии сообщил, что Зайнабитдинов находится в удовлетворительном состоянии.
В течении года власти содержали Санджара Умарова в тюрьме Навоийской области. По сообщениям, возможность посетить его была предоставлена его родственникам дважды. Члены его семьи сообщили, что состояние его здоровья значительно ухудшилось в результате одиночного заключения в течении более одного года. В конце года он был переведен в камеру общего заключения. На двух отдельных процессах в марте 2006 года Ташкентский городской суд по уголовным делам осудил Умарова и Нодиру Хидоятову, соучредителей политической оппозиционной "Солнечной Коалиции" в уклонении от выплаты налогов, незаконной торговле товарами широкого потребления и приговорил их к десяти и четырнадцати с половиной годам лишения свободы соответственно. Власти освободили Хидоятову после решения Ташкентского апелляционного суда о смягчении ее наказания в мае 2006 года, так же они сократили в целях гуманности срок приговора Умарова до семи лет и восьми месяцев. Умаров был подвергнут судом штрафу на сумму 8,2 миллиона долларов США (10,4 миллиардов сум). Наблюдатели из неправительственных организаций по правам человека критиковали оба процесса как политически мотивированные.
14 августа власти признали, что правозащитница Мутабар Тожибоева, арестованная в 2005 году и приговоренная в марте 2006 к восьми годам тюремного заключения, виделась со своей семьей четыре раза и один раз со своим адвокатом с момента ее тюремного заключения. Со слов ее семьи, она неоднократно, но безуспешно обращалась по поводу предоставления ей посещений. По имеющимся сведениям, 15 января, через несколько дней после того, как он посетил ее в тюрьме, брату Тожибоевой угрожали неизвестные лица, предупредив, что если в дальнейшем он попытается еще раз увидеть сестру, его обвинят в членстве в ХТ и посажен в тюрьму. В июле 2006 года администрация ташкентской городской тюрьмы на 10 дней поместили Тожибоеву в психиатрическое отделение тюремной больницы. По имеющимся сведениям врачи вводили ей медикаменты орально.
Гражданские суды работают на городском или районном, а также на межрайонном и областном уровнях. Уголовные суды работают на городском или районном уровнях. Существуют также Верховные суды с юрисдикцией над Автономной Республикой Каракалпакстан.
Суды по хозяйственным делам с юрисдикцией над областями, городом Ташкентом и Автономной Республикой Каракалпакстан ответственны за разрешения споров между юридическими лицами. Решения этих судов могут быть обжалованы Верховным судом по хозяйственным делам.
Гражданские, юридические процедуры и защита прав
Несмотря на то, что конституция их гарантирует, судебная система не является независимой и объективной в гражданских делах. Граждане могут подать иск в гражданские суды в соответствующих случаях при нарушениях прав человека. Существуют судебные дела, где суды принимали положительные решения в пользу истца в таких делах. Однако, есть много сообщений, где взятки судьям влияли на решение дел в гражданских судах.
f. Самоуправное вмешательство в частную, семейную жизнь, жилище или переписку
Конституция и закон запрещают самоуправное вмешательство в частную, семейную жизнь, жилище или переписку; однако на практике власти не соблюдают эти запреты. Закон требует ордер прокурора на разрешение на электронное наблюдение, но нет положения для осуществления судебного контроля над подобными полномочиями. Общепринято предположение, что спецслужбы ведут мониторинг телефонных разговоров и применяют наблюдение и прослушивание разговоров лиц, занимающихся оппозиционной политической деятельностью.
Поступили в течении года многочисленные заявления на милицию и другие службы безопасности, когда они проникали в жилища правозащитников и религиозных деятелей без санкций независимых судебных органов. Прихожане нескольких протестантских церквей, проводивших службы в частных домах, сообщали, что в нескольких случаях вооруженные офицеры служб безопасности проводили рейды, подвергая задержанию прихожан по подозрению в незаконной религиозной деятельности.
24 сентября, группа женщин и детей, численностью приблизительно в 20 человек, силой ворвались в дом Саиды Курбановой в Пахтакорском районе Джизакской области во время посещения ее Еленой Урлаевой, правозащитницей из города Ташкента. Они набросились на Курбанову и Урлаеву; милиция присутствовала при этой сцене, но не оказала никакой помощи. Правозащитники считают, что нападение было совершено в сотрудничестве с милицией.
Власти продолжают использовать приблизительно 12.000 махаллинских комитетов (сходов граждан), как источник информации о потенциальных экстремистах. Комитеты выполняли различные функции социальной поддержки, но они так же осуществляли связь между местной общественностью, властями и правоохранительными органами. Махаллинские комитеты в сельской местности имели тенденцию большего влияния, чем таковые в городах. Каждый комитет назначал «посбона», блюстителя порядка в округе, в чьи обязанности входило обеспечивать общественное спокойствие и поддерживать надлежащий моральный климат. На деле, посбоны предотвращали молодежь от вовлечения в экстремистские исламские группы. Комитеты часто обращали внимание милиции на жителей, казавшихся подозрительными и, работая совместно с представителями МВД и СНБ, по сообщениям, обращали особое внимание на недавно амнистированных заключенных и семьи лиц, которые находились в заключении по обвинению в экстремизме. В течении года поступило несколько сообщений о том, что махаллинские комитеты, по приказам СНБ, наблюдали за индивидуальными религиозными отправлениями и отговаривали жителей от членства в протестантских христианских церквях.
Власти часто подвергали задержанию и плохому обращению членов семей лиц, находящихся в розыске или в тюремном заключении по обвинению в исламском экстремизме, даже при ограниченном наличии доказательств их вовлеченности. Неоднократно поступали заслуживающие доверия заявления о том, что милиция, работодатели и махалля преследовали и подвергали задержанию членов семей правозащитников. Новых заявлений о преследовании членов семей граждан, бежавших в Кыргызстан после беспорядков в Андижане в 2005 году не поступало.