Голод как причина массового исхода узбекских рабочих
02 августа 2007 10:41, iamik.ru
Liberation, Франция
Некоторые ждут уже три дня. Для других пересечение границы - вопрос нескольких часов. «Все зависит от настроения таможенников и размера бакшиша», - объясняет Яссур, молодой узбек, направляющийся в Казахстан. Вокруг него более 200 кандидатов, желающих наняться на стройки России и Казахстана. Толпа мужчин в возрасте от 15 до 50 лет толпится на пограничном пункте города Келес, что в 20 минутах езды на маршрутке от узбекской столицы, Ташкента. У каждого в руках сумка с продовольствием и одеждой. Через определенные интервалы мигранты встают, продвигаются на несколько метров и снова занимают свое место в очереди. Чтобы перейти казахскую границу, - своеобразный коридор, открывающий дорогу в российское эльдорадо, - необходимо запастись терпением. Но когда послушаешь рассказы этих людей, понимаешь, что эти мучения стоят того, чтобы их вытерпеть.
«Зарплаты в России раз в десять превышают узбекские. Вот все и уезжают», - поясняет Яссур. Своим конечным пунктом назначения он избрал один из рынков Санкт-Петербурга, где его уже ждут друзья. Четверо суток в пути на автобусе по казахским степям, потом на поезде через западную часть России. Каждую весну сотни тысяч узбеков отправляются в изгнание, обусловленное экономическими факторами. Подавляющее большинство этих русскоговорящих мужчин нанимаются рабочими на стройки. Рынки и строительные площадки России - цель многих из них. И после нескольких дней утомительного пути они встречаются там со своими соотечественниками.
«В дороге мы питаемся хлебом и водой, и так до первой зарплаты», - рассказывает на русском языке один из мигрантов, который едет в Иркутск, город в восточной части России.
Стоимость «страхования переезда» - 100 000 сумов, что составляет примерно 60 евро. В эту сумму входят стоимость проезда и гарантии трудоустройства, за успех которых отвечает посредник-узбек, сопровождающий рабочих. Чтобы все документы были «в порядке», эти люди полагаются на штамп, проставленный таможней, поскольку получать регистрацию в российских миграционных службах никто из них не намерен.
Содик направляется на строительство дачи в Челябинск. Он сопровождает пятерых узбекских рабочих из той же области, что и он. «Я уже 10 лет работаю в Челябинске. Я знаю владельцев, и у меня есть гарантии получения работы 'под ключ'. Они знают, что узбеки работают быстро и хорошо, но работа трудная. Никогда не посоветовал бы своим детям поехать на работу в Россию», - говорит этот житель города Кашкадарья, расположенного близ афганской границы.
«Там, откуда я родом, больше не осталось ни одного мужчины. Все уехали в Россию», - возмущается он, несколько преувеличивая миграционную ситуацию в Узбекистане после распада Советского Союза.
Содик набирает рабочих, исходя из двух критериев: возраст (от 18 до 25 лет) и мотивация. Набрать молодежь несложно, поскольку 50% населения Узбекистана - граждане моложе 18 лет, и в каждой семье есть кто-то, кто живет в России. В общественном сознании Россия так и осталась матерью-кормилицей. В результате один узбекский фермер, которому не хватает в хозяйстве рабочих рук, сетует: «Сейчас, как во времена Второй мировой. Все мужчины ушли на фронт, а землю обрабатывать остались одни инвалиды!»
Верный своим привычкам, официальный Ташкент всё отрицает. Власти этого самого населенного государства в Центральной Азии уверяют, что на заработки в Россию уехали от силы сто тысяч их соотечественников. Становится понятно, почему первые соглашения в этой сфере были подписаны только в начале июля этого года, т.е. через 6 лет после получения Узбекистаном независимости.
«Режим Каримова делает все, чтобы это явление отрицалось. Признать такое положение дел равносильно тому, чтобы признать наличие серьезных социально-экономических проблем в Узбекистане. Правда заключается в том, что узбеки в большом количестве бегут из страны, чтобы дать своим семьям возможность нормально жить», - объясняет эксперт, занимающаяся исследованиями в области миграции, которая пожелала остаться неназванной, потому что «в Узбекистане запрещено проводить исследования, касающиеся проблем современности». По словам этой женщины-эксперта, в России насчитывается от 2 до 3 миллионов узбекских рабочих. Два или три соглашения, подписанных в июле, касаются незаконных мигрантов. Владимир Путин согласился пойти навстречу своему узбекскому коллеге и упростить процедуру экстрадиции незаконных мигрантов в Ташкент, что вызвало опасения среди политических беженцев-нелегалов, которые боятся, что число «депортаций» теперь возрастет. Если 80% мигрантов из Келеса направляются в Россию, то остальные предпочитают ехать в соседний Казахстан, который может похвастаться наиболее высоким экономическим ростом среди пяти среднеазиатских республик. Казахи - кочевники и животноводы - не имеют большого опыта в строительстве. А тем временем города, такие как Алматы или столица Астана, стремительно растут, отсюда необходимость в рабочей силе из Узбекистана. У узбеков есть потребность работать, у казахов - возводить своих бетонных монстров. «После землетрясения 1966 года, разрушившего Ташкент практически полностью, узбеки разработали настоящее ноу-хау в строительстве, ставшее своеобразным брэндом местного производства», - говорит Фарух, эксперт из Узбекистана и специалист по проблемам миграции в Центральной Азии. Помимо наличия фирменной технологии, стоит отметить, что узбеки очень трудолюбивы и послушны. Узбекская диаспора в мире насчитывает 5 миллионов человек, большинство из которых работают не покладая рук, никогда не жалуясь на условия жизни, а ведь часто эти условия ужасны.
«В России условия их жизни несколько лучше, чем в Узбекистане. Есть водопровод, газ и электричество, - говорит эксперт Фарух. - В Казахстане ситуация намного хуже. Часто рабочим приходится спать прямо на стройке, и они абсолютно бесправны. Миграция - давнее явление, но, чтобы там ни говорили узбекские власти, с каждым годом ее уровень возрастает».
Собственный перевод