Новые центры влияния и силы в многополярном мире
26 ноября 2007 11:54, iamik.ru
И. И. Антонович
Монография «Геополитические вызовы России и миропорядок XXI века» Глава 5.
Начало смотри здесь: ( стыке тысячелетий в мировой ситуации произошли глубокие изменения, имеющие долгосрочные последствия. Вовлеченность США в войну в Ираке, государств НАТО - в войну в Афганистане не только усилила противоречия в Атлантическом сообществе, но и приостановила безудержный ход глобализации. В мире начало оживляться региональное сотрудничество, которое является своего рода противовесом глобальным устремлениям ведущих западных держав. Социологи и исследователи международных экономических процессов стали говорить о новом «возникающем экономическом мире». Он же «эмерджентная экономика».
Английский журнал «Экономист» установил, что в начале XXI в. страны, которые известны как развивающиеся, произвели около половины валового национального продукта (объем продукта измерялся в терминах покупательной способности). Это обеспечило определенное преимущество развивающимся странам ввиду сравнительно более низких цен на товары потребления. Даже применяя другую точку отсчета, основывающуюся на соотнесении курсов валют, и в этом случае очевидно, что «эмерджентная экономика» достигает никак не менее одной трети мирового производства. Более того, развивающийся мир обеспечивал более половины ежегодного прироста ВНП. Социологи и экономисты стали говорить о том, что экономическая власть уходит из рук «развитых экономик» (Группа 8, Австралия, Новая Зеландия) к «эмерджентным экономикам», особенно в Азии.
Сегодня страны развивающегося мира потребляют около половины мировой энергии и у них накоплены валютно-финансовые резервы, которые превышают резервы стран Атлантического сообщества. Их доля в экспорте выросла от 20% в 1970 г. до 43% в 2006 г. В развивающемся мире, конечно, безнадежно отстают пока африканские государства, ибо большая часть территории этого континента охвачена нескончаемой гражданской войной. Но, что касается таких стран как Бразилия, Индия и Китай, то на их долю уже приходится две пятых валового национального продукта, вырабатываемого в «эмерджентных экономиках».
Столь впечатляющий экономический сдвиг не может не вызывать серьезных трений во всем мире. Одним из острейших противоречий этого позитивного движения является растущий конфликт в западных странах по поводу вывода промышленных и других предприятий этих стран в регионы с дешевой рабочей силой. Уже сейчас в США, Германии и Японии недовольство этим сдвигом охватывает достаточно широкие круги избирателей, и оно становится весьма заметной силой при выборе дальнейших направлений развития.
Не менее заметны и геополитические сдвиги. Журнал «Экономист» полагает, что мощное развитие Китая содействует сближению Японии и Соединенных Штатов, одновременно удаляя от них Южную Корею. Развивающиеся страны, которые еще вчера представляли собой самую нищую часть мира, сегодня активно следят за добычей ресурсов всюду в мире, порождая неожиданные ситуации, такие как, например, попытку закупить нефтедобывающие фирмы в Калифорнии, давать большие инвестиции на поиск альтернативных путей энергии, производства жидкого топлива из угля, водородного топлива и т.д.
Конечно, этот сдвиг не происходит и без серьезных проблем внутри самих развивающихся стран. Китай очень сильно обеспокоен старением своего населения, Индия - состоянием образования, а другие развивающиеся страны - острыми противоречиями между этническими фракциями и социальной враждой. Поэтому прогностические оценки фирмы «Гольдмен и Сакс» говорят о том, что десятью самыми крупными экономиками, имеющими конвертируемую валюту в XXI столетии в 2040 году будут США, Германия, Англия, Франция, Канада, а также Бразилия, Россия, Мексика, Индия и Китай. Журнал «Экономист» высказывает надежду, что это случится, может быть, не так быстро, но в любом случае изменения необратимы, и они произведут совершенно новую экономическую картину мира в XXI столетии, которая будет существенно отличаться от экономической модели, созданной в крупных странах в XIX столетии в качестве универсальной, когда свобода предпринимательства и научно-технические инновации помогли западным странам совершить скачок вперед таким мощным образом, что другие страны так и не смогли догнать их на протяжении XX века. (151)
Естественно, большая часть исследователей западного мира считают, что все это случилось благодаря глобализации. Они утверждают, что глобализация - это отнюдь не игра с «нулевыми перспективами», что быстрое развитие Мексики, Кореи, Индии, Китая не происходит за счет Северной Америки, Японии или Германии. Дело в том, что сегодня развивающийся мир уже закупает около половины экспорта Америки, Японии и зоны евро. По мере того, как эти страны будут развиваться дальше, они будут покупать еще больше, преимущественно дорогостоящее научно-техническое оборудование. Одновременно они будут все больше продавать в эти страны, и таким образом первых две-три декады XXI столетия могут вылиться в период самого быстрого экономического роста по всему миру за всю историю ведения наблюдений и расчетов.
Современные футурологи весьма осторожны относительно оценки устойчивости такого развития. Они вспоминают, что в коне XIX столетия Англия, которая в то время «управляла миром», имела теоретиков, которые предсказывали, что будущее столетие будет эпохой мирного роста и благосостояния. Случилось совсем наоборот. XX столетие началось одной из самых кровопролитных войн - Первой мировой войной, за ней последовала Вторая мировая и нескончаемое количество мелких военных конфликтов по всей Земле.
Исследователи высказывают опасение, что все это может остановиться, если США после Ирака уйдут в глубокий кризис, подобно тому как в XVII - XVIII вв. Китай, бывший в то время главной экономической державой мира, вдруг решил, что ему не нужно товаров иностранного производства, у него нет интереса к посещению других стран, и таким образом, вступил на путь постепенной экономической нищеты и самоизоляции, которая продолжалась в течение почти двух столетий.
Отсюда представляется несомненным, что экономический протекционизм и ксенофобия являются самыми большими угрозами становления новой экономики, и журнал «Экономист» говорит о том, что с ними надо бороться всюду, где с ними сталкиваются государства и народы. (152)
Серьезной опасностью является, конечно, и инфляция. Несмотря на то, что почти все государства всегда делают политику сдерживания инфляции одной из стратегических установок своей политики, по-настоящему ее остановить не удалось нигде. Социологи и экономисты смотрят с беспокойством на огромный дисбаланс американского бюджета, особенно почти триллионный зарубежный долг. Это означает, что Соединенные Штаты берут ресурсы у своих союзников и стран, с которыми у них дружеские отношения, практически не гарантируя неизбежности выплаты. В самом деле, разве рискнет кто-нибудь применить силу к США, не желающих выплачивать долги.
Благополучию мира угрожают два главных вызова. Первый касается стран Атлантического сообщества, где сегодня уже вовсю говорят о жертвах глобализации. Единый глобальный мир внезапно прибавил полтора миллиарда взрослого трудоспособного населения к численности квалифицированной рабочей силы всюду в мире, и это позволило транснациональным корпорациям, выводящим свои производственные мощности из развитых западных стран в развивающиеся, колоссально увеличить свои доходы. Все 6 лет XXI века средняя заработная плата в Германии, Японии и Соединенных Штатах практически не росла. Отсутствие роста заработной платы при инфляции неминуемо ведет к снижению жизненного уровня. Это уже ощущается широкими электоральными массами в Атлантическом сообществе и имеет достаточно негативные последствия. Все выборы, состоявшиеся в западных странах в первые пять лет XXI в, отличались тем, что там ни одна из партий и политических сил, претендующих на власть, не одержала убедительной победы. В Германии, Италии, Франции создаются коалиционные правительства меньшинства, которые не могут принять долгосрочных решений, способных провести эффективную экономическую реформу.
Второй вызов геополитической природы. Как только в экономических возможностях государств и народов происходят серьезные изменения, это не может не повлечь за собой изменения в политике. В мире наблюдается непрерывный рост вооружений, который уже давно напоминает гонку. Западные страны успокаивают себя тем, что нет ни одной страны, которая даже близко подходила бы к тому, чтобы сравняться с военной мощью стран НАТО или США. Они с удовольствием указывают, что в Китае, например, до сих пор нет ни одного авианосца, и что весь бюджет Китая меньше, чем ежегодный рост военного бюджета Америки.
В политическом отношении страны развивающегося мира так еще и не смогли организовать единый блок, который вел бы себя примерно одинаково во всех крупнейших международных событиях, в частности, при голосовании в Генеральной Ассамблее, при обсуждении вопросов в Совете Безопасности ООН и т.д.
Более того, быстрый экономический и политический рост Китая Соединенные Штаты сейчас пытаются в какой-то мере уравновесить за счет развития особо близких отношений с Индией. Однако, у всех развивающихся стран уже есть опыт близких отношений западными странами, и он неблагоприятен. Электорат Индии точно также не может позволить себе избрать руководителей, которые были бы целиков проамериканскими, как электорат западных стран не может найти партию, которая осуществила бы главное: приостановила бы рост жизненного уровня.
Китай серьезным образом предупреждает США, что ухудшение отношений между двумя странами нанесет немалый вред и интересам США. Китайские аналитики говорят, что двусторонние отношения между двумя странами давно уже преодолели региональный и вышли на глобальный уровень. Они полагают, что уже сейчас реально можно говорить о стратегической и экономической взаимозависимости между двумя странами: Китай и США тесно сотрудничают по проблемам нераспространения ядерного оружия, в частности в Иране и Корее; за первые десять месяцев 2006 года экспорт США в Китай составил 50 миллиардов долларов. В свою очередь, экспорт высококачественных и дешевых китайских товаров позволил американским потребителям сэкономить в 2006 г. более 100 миллиардов долларов. Все это, по мнению китайских исследователей, не дает США оснований подозревать Китай в недобрых намерениях. А ведь такие подозрения даже оказались зафиксированными в стратегии национальной безопасности США и в очередном четырехгодичном отчете Минобороны США. (153)
Противоречия в мировом развитии отнюдь не исчезают с перемещением центров силы, однако мир становится более суверенным на уровне национальных государств. Развивающиеся страны получают все большее влияние на процессы жизнедеятельности развитых стран, и последние не могут уже сказать, что они полностью управляют глобальной экономикой.
Быстрый экономический рост развивающихся стран существенным образом влияет на внутриэкономическое положение развитых стран, в основном, за счет ускорения в них инфляции, увеличения учетных ставок в банковской системе, и таким образом, замедления роста жизненного уровня.
Хотя в самих развивающихся странах рост жизненного уровня далеко не впечатляющий, и он вряд ли в ближайшей перспективе сможет сравниться с жизненным уровнем западных стран, экономические успехи производят мощные трансформации, которые могут быть даже сравнимы с индустриальной революцией XIX столетия, преобразовавшей всю систему производства в европейских странах.
Но индустриальная революция, преобразовавшая систему производства в западных странах, распространилась только примерно на треть населения мира. Сегодня эти процессы охватывают весь мир.
Хотя рост жизненного уровня в развивающихся странах еще далек от того, чтобы сравняться с западным, он дат жизнь новым процессам в сфере массового потребления, которые оживляют экономику производства товаров народного потребления, и в этом смысле даже сближаются с западными странами.
До сих пор считалось, как полагает английский журнал «Экономист», что «потребители в Америке держат мировую экономику на плаву. Потребители в Азии являются бережливыми, а в Европе - настроены пессимистически. Поэтому, если американцы не будут тратить на товары потребления так много, как они тратят сейчас, мировая экономика окажется в затруднительном положении». (154)
Сегодня экономисты предсказывают, что по выходу из иракской авантюры Америка может оказаться в глубоком экономическом кризисе. В любом случае, ее ожидает весьма серьезное замедление процессов роста. Однако, МВФ смотрит на эту ситуацию спокойно, так как по мере того, как Америка будет замедлять свой экономический рост, и объемы потребления внутри страны начнут падать, они будут легко компенсированы большей потребительской активностью населения Азии и Латинской Америки, которые представляют собой буквально неисчерпаемый рынок для фирм США. Первые годы XXI столетия объем производства товаров потребления в странах Азии увеличивался ежегодно на 7%. В Соединенных Штатах эта цифра составляет только 3%. Хотя по объему затрат на товары массового потребления Америка по-прежнему превосходит всю Азию, тенденции производства товаров потребления развиваются уже не в ее интересах. Более того, крупнейшие торговые корпорации Соединенных Штатов сегодня хотят пойти путем промышленных корпораций: они смотрят в страны Азии и ищут возможности размещения своих филиалов. Так, знаменитый американский транснациональный торгово-экономический концерн «Уолмаркт», самый большой центр оптовой торговли продуктов питания уже ведет переговоры об открытии своих филиалов в Китае. Это означает, что количество товара, которое проходит через его подразделения, в Соединенных Штатах уменьшится, ибо потоки будут перенаправлены в Китай.
Сегодня страны Азии потребляют около 55% товаров, производимых у себя дома. Для сравнения укажем, что в Соединенных Штатах эта цифра составляет 71%. Однако рост экспорта из стран Азии намного более активен, чем из Америки, и они легче сбывают товары, не потребленные дома, на мировых рынках, чем это делает сегодня Америка. И что самое важное, основной объем экономического роста в Китае и Индии порождается ростом внутреннего спроса. Из западных стран этим может похвастаться только Япония - опять же единственная азиатская страна, входящая в Большую восьмерку.
Всю вторую половину XX в. основным рынком, куда направлялись потоки экспорта из Азии, были Соединенные Штаты Америки. Сегодня доля США за пять лет XXI столетия сократилась с 21% в общем объеме мирового экспорта до 16%. Таким образом, Америка стала меньше потреблять, а Азия больше производить. Казалось бы, рано или поздно это создаст проблему для Азии, но на самом деле за счет роста внутреннего потребления эти проблемы легко обойти. (155) Делая эти оценки, журнал «Экономист» заключает: «Экономический рост в Азии изменил мировую экономику во многих отношениях, и почти все эти изменения улучшают ее функционирование. Одно из главных улучшений состоит в том, что активное экономическое развитие Азии делает мир менее зависимым от пертурбаций в американской экономике. Совсем недавно рецессия США означала глобальную рецессию. А сейчас, даже если в Америке начнется очень глубокий упадок производства, мир не остановится в своем развитии». (156)
Отмеченное нами принципиально новое явление в мировой экономике вызывает к жизни и новые политические силы, стремящиеся перестроить мир по своим интересам и точкам зрения.
Еще в 1990-е гг. считалось, что радикальная либерально-рыночная модель вестернизации, выступающая апологетом свободного рынка, демократии и прав человека, является господствующей. Сегодня мы можем констатировать, что она в основном замыкается в пределах стран Атлантического сообщества и Японии. Более того, даже экономические процессы, характерные для этой модели, все больше и больше ограничиваются регионом собственного влияния. Сегодня 77% займов и 83% кредитов совершаются в долларовом эквиваленте. Остальное - поток товаров с Севера на Юг производится в натуральных поставках, а с начала XXI в. и в евро. Сужение зоны действия доллара пока не так заметно, так как большая часть стран эмерджентной экономики накопила огромные золотовалютные резервы, в основном в долларах. Однако после того, как в американской печати стали проскальзывать неожиданные намеки на то, что пора Америке заменить свою валюту доллар на какую-нибудь другую «более современную», владельцы долларовых запасов ощущают острое беспокойство и ищут возможности перехода на евро, йену, юань, а, возможно, в какой-либо перспективе (в случае, если укрепление русского рубля продолжится), и на рубль, по крайне мере, в зоне бывшего постсоветского пространства. (157) После теракта в сентябре 2001 г. в Америке весь мир говорит о сформировавшейся радикальной модели исламского фундаментализма, которая ставит задачу объединения бедного мира в противостоянии Западу. Своеобразным вариантом этого противостояния является уже наметившиеся противостояние Севера и Юга с учетом того, что на Юге основная масса населения мусульманского вероисповедования. Для исламских фундаменталистов Север - это мир «неверных», и они развязали мировую террористическую войну. Самым страшным в террористических актах начала XXI столетия был не их бесчеловечный характер, а всемирный охват. Бомбы взрывались и взрываются в странах Западной Европы, России, странах Азии, Латинской Америки, Северной Америки. Всюду радикально настроенные группы исламских фундаменталистов не испытывают недостатка в средствах, объединяют вокруг себя тысячи отчаявшихся, готовых идти на смерть ради нанесения как можно большего ущерба цивилизации Запада.
Сегодня мало кто сомневается, что одним из детонаторов мировой террористической войны является нерешенность проблем на Ближнем Востоке. Поведение Израиля, пользующегося прямой поддержкой и защитой Соединенных Штатов - одна из главных причин растущего обозления арабского мира против западных стран. Немотивированные непрерывные агрессии против народа Палестины, арабских государств, предпринимаемые Израилем, фактически, за счет Соединенных Штатов Америки, усугубляют ситуацию. Они толкают на авантюрное поведение и администрацию Соединенных Штатов. Нет сомнения, что одним из мотивов удара по Ираку было намерение США создать в этом регионе из арабского государства своеобразный военный форпост, который бы надежным образом защищал Израиль от возможных угроз извне и позволял ему проводить экспансионистскую и аннексионистскую политику по отношению к народу Палестины, лишая его возможности получить свою государственность.
Конечно, при этом не надо забывать, что поведение США на Ближнем Востоке мотивировано и облегчением доступа к энергоресурсам, и желанием продемонстрировать свою военную мощь, способность поставить на колени любое государство мира, что является необходимым для реализации их стратегии однополярного господства. Однако мотивация создания Израилю комфортных условий существования на Ближнем Востоке с помощью силы была и остается императивом американской политики, создающим все новые и новые проблемы.
Одной из этих новых и самых серьезных проблем является подготовка Ирана к созданию ядерного оружия. Иран - не Ирак. Это страна с населением более 70 миллионов человек и практически неисчерпаемыми естественными ресурсами. Одновременно Иран находится в сложных отношениях с Соединенными Штатами еще со времен Айотолы Хамеини. Нет сомнения, что атомное оружие в руках Ирана будет оружием всего мусульманского мира, направленного против богатых и в первую очередь против Соединенных Штатов.
Нельзя при этом сбрасывать со счетов и ощущение особой миссии, которое царит в общественном сознании Ирана. У многих на памяти еще знаменитое празднование в 1971 г. в Персеполисе 2500-й годовщины существования империи персов, основанной Киром Великим. Этот праздник обошелся тогда шаху Ирана в полмиллиарда долларов (около 7 триллионов долларов по современному курсу). Праздник был не только праздником памяти былого величия, что само по себе делало реальным осознание этого величия массами иранцев, но и намеком на то, что Иран намерен играть новую роль в мировых делах. Всего 8 лет спустя в феврале 1979 г. шах Ирана, верный союзник Соединенных Штатов был изгнан из своей страны в результате массовых беспорядков. Как водится, Соединенные Штаты сначала обобрали своего союзника, самым тщательным образом проникнув во все финансовые и другие авуары семейства Реза-Пехлеви. Позже шах Ирана Мохаммед Реза-Пехлеви, как и немного позже президент Филиппин Маркос или диктатор Заира Мабуту, нашедшие свое укрытие сначала в США, а потом в других западных странах, очень удобно «умерли» неожиданными болезнями, хотя до этого считались очень здоровыми людьми и демонстрировали это свое здоровье публично своим верноподданным. Айятола Хамени, пришедший к власти в Иране на волне этой антишахской революции, взял курс на обострение отношений с Западом, особенно с Соединенными Штатами, которые он назвал «великим сатаной» (к слову сказать, термин «великий сатана» введен в обращение повторно президентом Ахмадинежадом). С тех пор желание Ирана играть едва ли не ведущую роль в мусульманском мире только возрастало, тем более, что оно подтверждалось немалыми ресурсами этой страны.
Сегодня враг номер один для Соединенных Штатов Америки из ныне действующих лидеров - президент Ирана Ахмадинежад. Соединенные Штаты как-то не любят упоминать о том, что иранский лидер был избран всенародным голосованием и является демократически легализованным главой государства. Однако, поведение Ахмадинежада продолжает традицию осознания Ираном своей ответственности перед исламским миром, и ставящей задачей его освобождение от гнета Соединенных Штатов и других Западных стран. Политическая мотивация этой антиамериканской позиции у руководителей Ирана - беззастенчивая и несправедливая защита США имперских притязаний Израиля. Несомненно, если Иран получит ядерное оружие, это будет означать новый этап в этом противостоянии. А если у него будет ядерное оружие, то он может объединить антиамерикански настроенные массы населения стран арабского, азиатского, африканского миров. А это уже новая угроза глобальных масштабов.
К слову сказать, обладание ядерным оружием Ираном не составляет нам большой угрозы для России. Угроза тем, кто первыми испытал ядерную бомбу на живых людях в Хиросиме и Нагасаки - так об этом говорит президент Ахмадимежад, и ему можно поверить. Похоже, что эту позицию разделяют и страны, уже обладающие ядерным оружием, Индия и Пакистан, которые отнюдь не выражают большого беспокойства оттого, что к ядерному клубу присоединится еще и Иран. Более того, они пытаются успокоить международную общественность, напоминая, что после того, как ядерное оружие оказалось в их руках, они стали вести себя более ответственным образом. Во всяком случае, уже после обретения и Пакистаном и Индией ядерного арсенала, они избежали новой пакистано-индийской войны, хотя до этого им это не удавалось.
Россия, как известно, занимает принципиальную позицию нераспространения ядерного оружия. Однако, когда это происходит, проблема должна решаться не санкциями и силовым воздействием, что непременно толкнуло бы некоторые страны-обладатели ядерного оружия на его использование, а длительными международными переговорами и созданием условий, которые гарантировали бы безопасность странам различных регионов.
В 1962 г. президент Кеннеди высказывал предположение о том, что к концу XX столетия до 30 стран мира будет обладать ядерным оружием. Сегодня это число - 9. Это не означает, что сам процесс распространения ядерного оружия не таит в себе угрозу миру во всем мире, но к нему надо относиться как к неизбежной эволюции, ограничивать которую можно только новыми более эффективными международными соглашениями и действенными средствами контроля. Сегодня общепризнанным является и то, что в мире, кроме западной либерально-рыночной и мусульманской универсалистской, все более ощутимо действует китайская модель. Она пока находится в тени, ибо ставит своей задачей не столько всемирное господство, сколько вседовлеющее присутствие с целью максимального обеспечения национального интереса, повышения благосостояния своих граждан и экономического развития Китая. Китай развивает самого себя, но старается делать это в том числе и за счет сотрудничества со всем миром на максимально выгодных для себя условиях. Китайская торгово-экономическая экспансия носит мирный характер, но этим она становится опасной для многих регионов мира, потому что она успешна.
Все три модели «точат зубы» на наш евразийский массив. Западу он представляет большой интерес экономически, политически, особенно с точки зрения ресурсного потенциала. Вопреки сложившемуся мнению, сегодня российские энергоресурсы, находящиеся в зоне вечной мерзлоты, вряд ли привлекут большие инвестиции западных стран, особенно США. У них пока нет технологий, которые делали бы добычу в этих экстремальных зонах рентабельной, и им все еще дешевле покупать свою нефть, например, на Ближнем Востоке, где добыча ее из-под песков более рентабельна, и приносит большую прибыль.
Сегодня условием нормального экономического развития в Западной Европе являются газовые ресурсы России. Нефтедобыча на евразийском пространстве стратегами мировой экономики рассматривается как рентабельная где-нибудь в середине XXI столетия, когда источники энергоресурсов в других регионах мира будут серьезно истощены. Это не делает борьбу за энергоресурсы менее напряженной, но дает самой России весьма важную передышку для соответствующей переориентации своих внешнеполитических и экономических приоритетов.
Сегодня невозможно отрицать то, что Китай заинтересован в территориальном освоении евразийских пространств севера России. Естественно, руководящие органы Китая активно отрицают наличие каких-то секретных планов демографического проникновения на нашу территорию, однако факт этот имеет место и процесс развивается во все ускоряющейся динамике. Трудно было бы предположить иное: сегодня в мире крайне мало редко населенных пространств, обладающих несметными природными богатствами. Россия в этом отношении страна уникальная, и она не может не привлекать жадных взоров стратегов тех государств, которые испытывают перенаселенность и избыток рабочей силы. Если США хотели бы затолкать нас как можно дальше в Евразию не столько территориально, сколько геополитически, то Китай, например, не желал бы нашего быстрого заселения этих пространств, рассчитывая на то, что рано или поздно Россия запросит Китай о своеобразной демографической помощи. Пока серьезной национальной опасности все это для России не составляет. Необходимо лишь внимательно следить за этими процессами и реагировать на них соответствующими внешне- и внутриэкономическими шагами.
Однако как страна, обладающая неистощимыми естественными ресурсами, Россия территориально уязвима несколько необычным образом. Газ и нефть должны транспортироваться на территорию Западной Европы, основного их потребителя через территорию центрально- и восточноевропейских стран, в Азию по нефтепроводам, проходящим через многие азиатские страны. Соединенные Штаты уже сейчас чинят всяки препятствия на обоих направлениях, настраивая эти государства против России. Не отстают здесь и сами молодые государства постсоветского пространства, как это свидетельствуют недавние нефтегазовые конфликты России и Белоруссии.
Известный историк цивилизации Эрик Ауэрбах пишет: «Трагедия западной современности распространена на весь мир». (158) Это означает, что, передавая свою технологию и новые способы производства в страны «эмерджентной экономики», Запад навязывает им условия менеджмента, суть которых в том, чтобы выкачивать прибыль любой ценой и не жалеть усилий для освоения экономических и географических пространств. С этой точки зрения многие сегодня высказывают опасение, что главным центром влияния на мир будет не транснациональная корпорация - главный субъект глобальной экономики сегодня, а «мировая фабрика» - Китай, который уже сейчас заваливает мир своими товарами потребления. Объединение сотен миллионов рабочих рук с западным капиталом превращает Китай в силу мощного влияния на мир.
Если учесть, что основной капитал, который поступил в свободные экономические зоны Китая, составивший основу его экономического могущества, американский, японский, немецкий, то нет оснований, полагать, что он будет там действовать по иным кроме западных принципов менеджмента. Китай сегодня первенствует в мире более чем по ста видам продукции: одежда, игрушки, часы, велосипеды. Все это трудоемкие производственные процессы, требующие огромного количества дешевой рабочей силы, и это становится специализацией Китая, ибо, сколько нужно рабочей силы, столько Китай в ближайшее время и поставит. Кое-кто во всеуслышание говорит о новых формах глобального взаимодействия труда и капитала, где субъект труда - Китай, а владелец капитала - США. (159)
Главные «изобретения» западной цивилизации - ядерное оружие, рабство, геноцид, апартеид - это и есть ее цивилизационные достижения. Распространение этой модели и ее объединение с китайской ничего хорошего миру не сулит. Россия попыталась, но не смогла в XX в. остановить западную экспансию. Теперь речь идет о том, что в целях спасения самой себя надо найти свой путь.
Успешное развитие Китая, естественно, для нас не представляет опасности ввиду того, что сейчас двусторонние отношения между двумя странами находятся на подъеме. Однако по мере ослабления влияния коммунистической идеологии в Китае обретает силу национализм. В основе всякого национализма - экспансия. И тут надо понимать, что Китай никогда ничего не забывает: его враги всегда приходили с Запад морем и с Севера по суше. По мере роста благосостояния населения и внешнеэкономических возможностей Китая националистические силы могут обретать многообразные способы влияния на его политику. За период с 1980 по 2000 г. доход Китая на душу населения утроился с 1394 долларов до 3976 в год. За последние 10 лет Китай освоил более 500 миллиардов долларов инвестиций, чем вызвал даже определенное недовольство развивающихся стран. Сегодня Китай - шестая держава мира по общеэкономическому и военному потенциалу. Секрет успеха Китая - вывоз готовой продукции, создание инновационной научно-технической сферы, оживление внутреннего спроса. Сегодня в Китае готовится почти столько же кандидатов наук, как и в Соединенных Штатах.
Сегодня Китай ведет подчеркнуто мирную политику, развивая двусторонние отношения со всеми странами мира. В Соединенных Штатах тоже помаленьку растет осознание того, что с Китаем лучше договариваться, чем враждовать. Президент Буш-младший, несмотря на свою занятость войной в Ираке и Афганистане, трижды побывал в КНР, больше, чем любой другой американский президент после 1949 г. А есть для этого определенные основания: в 2000-2005 гг. 20% мирового экономического роста пришлось на Соединенные Штаты, а 25% на - Китай. (160) Россия пока не сформулировала своей всемирно-исторической перспективы. Она по-прежнему занята внутренним мироустройством и нашла спасительную для себя национальную идеологию - гражданского, религиозного и культурно-этнического согласия. Эта идеология подкрепляется усиленным экономическим развитием страны в интересах всех регионов и с целью поднятия благополучия населения. На этом этапе можно фиксировать определенное ослабление внимания США и Китая к России как равноправному партнеру в мировой стратегии. Обе страны подчеркивают важность России в мировых делах, и в этом они правы. Однако они не могут не замечать отсутствия всемирно-исторической перспективы России, и самое главное - возможности подкрепить эту перспективу серьезными экономическими успехами. Поэтому у России в отношениях с США и Китаем как двумя двигателями современной мировой истории пока что очень тонкая внешнеполитическая и стратегическая цель: с одной стороны не избегать соперничества и тем более конфликта с США и Китаем, с другой, слишком тесный союз с обеими или одной из этих стран может означать только опасность подчинения, в которой Россия оказалась в последнюю декаду XX столетия и от которой она избавляется медленно и болезненно в начале этого столетия. Следует учесть, что ускорение социального развития в ведущих странах Азии сопровождается весьма серьезными социально-экономическими проблемами.
Главная проблема Китая, как и Индии (но Индия пока не обозначается себя как один из субъектов - лидеров мирового процесса) - нехватка энергоресурсов. До 2020 г КНР для того, чтобы поддержать нынешний объем экономического роста, необходимо будет закупать ежегодно 450 млн. тонн нефти. Основную массу можно взять только из Сибири. Ведь уже сегодня на Китай приходится 35% мирового экспорта нефти и по объему потребления энергоресурсов Китай вышел на второе место в мире после США. Китайские представители активно работают всюду в мире, стараясь заключать все новые и новые договоры в этой сфере с прицелом на долгосрочную перспективу. Со всех точек зрения Китай - мировая держава. С точки зрения ресурсов, однако Китай находится в зоне повышенной опасности, ибо всякий рост цен на нефть и газ в мире (а эти прыжки вверх и вниз очень трудно предвидеть) ударяет болезненным образом по его бюджету, а истощение запасов углеводородного сырья в традиционных районах производства - Ближнем Востоке, Иране, Нигерии составляет предмет особой озабоченности стратегов, планирующих перспективу китайского развития.
Сегодня Китай удовлетворяет свои потребности в энергоресурсах только на 40%. Причем, это в основном уголь, и сжигание все больших масс угля создает весьма неблагоприятную экологическую атмосферу в городах. В Китае не хватает леса, земли, воды. Сегодня по мере увеличения производительности сельского хозяйства в результате аграрной революции, реализованной Дэн Сяо Пином, у Китая обнаруживаются все большие массы избыточного сельского населения. Оно мигрирует в города и не находит там работы. Отсюда в Китае частые сельхоз-волнения. В 2005 г., например, таких волнений было более 70 тысяч. (161)
Сельскому хозяйству требуется все меньшее число рабочих рук для производства все большего количества продовольствия. Возник серьезный перекос: Китай накормил досыта, впервые в своей истории, полуторамиллиардную массу своих граждан, однако он не сумел их всех обеспечить работой и превратил миллионы людей трудоспособного населения в вынужденных дармоедов.
Проблемой является неравномерность развития Китая. Сегодня «экономическое чудо» является свершившимся фактом только в 14 прибрежных - морских провинций. Всего же в Китае этих провинций 29, и целый ряд регионов, такие как Син Цзян и внутренняя Монголия, являются зонами, куда модернизация еще пока только-только подступает. Но в любом случае, очевидно, что по мере рота потребления массами людей в Китае и Индии, других быстро развивающихся государств Азии, к золотому миллиарду присоединяется еще три миллиарда населения и Китая и Индии. Нагрузка на ресурсы земли станет невыносимой, если индусы и китайцы сравняются по потреблению с американцами. Некоторые исследователи полагают, что в середине XXI столетия Индия и Китай потребят все свои энергоресурсы и ощутят острый недостаток воды. И таким образом, их экспансия в поисках этих ресурсов на мировой рынок усилится, а это колоссально обострит противоречия между Европой и Азией, между Севером и Югом. Сегодня, благодаря предпринятым мерам, Индия и Китай уже достаточно серьезно потеснили белое меньшинство планеты в зонах мировых ресурсов. Это происходит отнюдь не безболезненно. Есть основания опасаться, что это утеснение примет достаточно серьезные по своим последствиям меры в ближайшем будущем.
Совершенно очевидно, что эти грядущие нехватки и конфликты не несут собой прямой угрозы России. По всем имеющимся данным естественных ресурсов России хватит с избытком до конца этого столетия. Более того, с учетом острой нехватки воды в Азии, где проживет почти половина населения мира, Россия после 2050 г. может начать экспортировать воду, которая будет стоить дороже нефти. А некоторые исследователи мировой экологической ситуации полагают, что таяние ледников Северного полюса наполнит наши реки первоклассной пресной водой. Только теперь можно оценить великое достижение российской общественности, помешавшей в свое время повернуть северные реки вспять. Если бы это случилось, сегодня они орошали бы другие регионы государств постсоветского пространства, которые больше тяготеют к Западу, чем к России.
Многие исследователи предсказывают, что военное столкновение США и Китая почти неизбежно к середине XXI в. И дело здесь не только в борьбе за ресурсы. Цивилизационно США и Китай совершенно различны. Их культурно-исторические, ценностные ориентации почти несовместимы. В свое время один из отцов-основателей Соединенных Штатов Джон Адамс сказал, что Америка - это «правление законов, а не людей». К этому можно добавить, что согласно конфуцианской концепции, государство - это «правление людей, а не законов». (162) подобные глубинные мировоззренческие и поведенческие стереотипы нельзя недооценивать, ибо они могут стать основой разрушительных цивилизационных конфликтов.
Острота возможного конфликта США с Китаем объясняется еще и тем, что США никогда и никому не уступят господство в Тихом океане. Достаточно вспомнить, что США вступили во Вторую мировую войну не после встречи Рузвельта и Черчилля возле Мальты в заливе Пласентия и принятия атлантической хартии в августе 1941 г., как об этом пишут сегодня большинство западных исследователей, а после удара японцев по Перл Харбору. До этого удара Соединенные Штаты достаточно успешно торговали с обеими сторонами (правда, с представителями оси Берлин-Рим-Токио в основном тайно). Всю Вторую мировую войну США воевали в основном на Тихом океане. И сегодня американские стратеги говорят о том, что Тихий океан должен быть национальным озером (Pacific lake). Мотивация сохранения зоны Тихого океана под своим влиянием была важной и во вступлении США в корейскую и вьетнамскую войны. Сегодня США держит в разных странах этой тихоокеанской зоны около 400 тысяч человек солдат и офицеров. Если Китай когда-нибудь попробует взять Тайвань силой, безусловно, американцы будут готовы оказать военную помощь руководству Тайваня. Если американцы захотят дестабилизировать обстановку в Китае, они могут усилить сепаратистские настроения на Тайване (что они делают непрерывно уже сегодня, правда, не доводя их до точки кипения). Есть немало и других проверенных способов вызвать взаимное обострение отношений.
США готовятся к войне с Китаем. И многое указывает на то, что это будет война hi-tech, не исключающая ядерных ударов. Одной из форм подготовки к этому является явное намерение Соединенных Штатов жить в режиме малых войн, нанося военные удары по различным странам не только для демонстрации своей военной мощи, но и для апробирования новых форм высокоточного оружия. Однако, для США в их возможной схватке с Китаем hi-tech будет мало, нужна будет территория. Этим многие из военных стратегов объясняют сегодня наличие военных баз в Казахстане, проникновение с этой же целью в Таджикистан. (163)
Соединенные Штаты очень умело пользуются трудностями Китая во внешне-политических отношениях. Так, по мере того, как отношения Китая и Японии обострялись в начале этого столетия, США начали оказывать все возрастающее давление на Японию с целью заставить ее взять на себя большее бремя военных расходов для защиты тихоокеанской зоны. Правда, и китайцы не остаются в долгу. По мере реализации попыток сближения США с Индией, о чем мы говорили раньше, Китай предпринял ряд действенных шагов по ликвидации старых разногласий между Индией и Китаем, явившихся, в частности, последствиями китайско-индийской войны 1962 г. успешно блокируя возможное избрание Японии членом Совета безопасности ООН, Китай демонстрирует весомость своего влияния в международных организациях.
Впервые за всю свою тысячелетнюю историю у России появляется возможность сыграть в этом глобальном конфликте роль третьей силы. Это понимают обе стороны - и Китай, и США, а России надо полновесно воспользоваться своим геополитическим статусом в первую очередь для решения задач собственного национального возрождения и обеспечения национального интереса, в первую очередь - безопасности.
Говоря о глобальном соперничестве США и Китая, английский журнал «Экономист» делает вывод, что похоже, что США уже опоздали в своем намерении серьезным образом подчинить Китай собственной стратегии. Как мы уже отмечали, сегодня Китай обгоняет Соединенные Штаты по темпам роста ВНП, КНР открыта в торговле, обеспечивая широкие возможности экспорта и импорта. В Китае дешевая и образованная рабочая сила, а курс китайской валюты - юаня - настолько прочный, что сейчас идет всерьез разговор в международных финансовых центрах о конвертируемости юаня наряду с долларом и евро.
Становится очевидным, что глобальное мировое равновесие зависит сегодня столько же от Пекина, сколько и от Вашингтона. Китайскую экспансию дешевых товаров остановить сегодня не может никто. В ответ на эту экспансию многие западные страны сократили выпуск собственных товаров потребления, полагаясь на непрерывный поток более дешевых, хотя несколько и более низкого качества, китайских товаров. Китайцы утверждают, что это и есть международное разделение труда: производство товаров народного потребления переходит в Индию и Китай благодаря неисчерпаемым потокам рабочей силы, а западные страны специализируются на новейших научно-технических достижениях, которые они передают остальной части мира, способствуя, таким образом, мировому научно-техническому прогрессу. (164) А в США между тем нередки жалобы на то, что американский потребитель уже не может купить рубашку или джинсы отечественного производства.
Оценка того, что США опоздали в сдерживании Китая, данная английским журналом «Экономист», отнюдь не разделяется аналитиками Соединенных Штатов. Несмотря на трудности, которые испытывают сейчас американцы в Ираке и Афганистане, мощные анклавы в общественном мнении Соединенных Штатов не готовы признать поражение и вряд ли откажутся от своей цели глобального доминирования. Но при любой попытке навязать глобальное доминирование Китаю конфликт может перерасти в военный. (165) Ведь США вряд ли откажутся от использования своей самой мощной в мире армии как орудия внешнеполитических целей. Известный английский социолог Эрик Хобсбон пишет по этому поводу: «США сегодня единственная страна в мире, солдаты которой могут рассчитывать на то, что они будут убивать других без риска быть убитыми сами». (166) Поражение в Ираке серьезно поколебало эту уверенность у американских солдат, но предрассудок избранности и неуязвимости в затылках американских обывателей все еще очень крепок. Этот прогноз Хобсбона, правда, грешит некоторыми украшениями. Во-первых, совсем не так давно американские солдаты убивали и при этом гибли сами - в Корее, Вьетнаме, а теперь несут огромные потери в Ираке. Во-вторых, надо полагать, что при военном столкновении с Китаем потери в людской силе и технике у США будут вряд ли меньшими, чем сегодня в Ираке. Однако, Хобсбон прав в другом своем прогнозе: «Сегодня можно предвидеть будущую войну между Китаем и Соединенными Штатами, которые будут просто вынуждены начать это сражение, подобно тому, как внутренняя ситуация вынуждала их прадедов вступать в войну на своей собственной территории». (167)
К слову сказать, в американском общественном мнении пока достаточно робко, но ощутимо пробивает себя другая точка зрения: а что, если вместо конфронтации с Китаем развить политику сближения и создать двухполюсный мир, то есть добиться того, что хотели Сталин и Рузвельт, но не сумели? Этот двухполюсный мир, по мнению аналитиков этой школы, в значительной степени обрел бы былую устойчивость и двинул бы все народы к благополучию. Однако, неоконсерваторы в США легко оппонируют эту точку зрения своим убеждением, что в любом соотношении сотрудничества «китайцы все равно перехитрят американцев». (168)
При любом развитии событий в китайско-американских отношениях России надо быть готовой дать адекватный ответ на возникающие ситуации. Для этого в первую очередь необходимо привести в порядок свое внутреннее экономическое и политическое хозяйство. Недруг России Збигнев Бжезинский характеризует современную политическую ситуацию в России как период консолидации и деградации. Суть этого он излагает как то, что «Россия не хочет восстановления тоталитаризма, но не может установить демократию западного типа». (169)
Главной проблемой России Бжезинский считает то, что нынешняя политическая элита, которая составляет правительство и власть при В. Путине - последняя генерация советской номенклатуры. Она испытывает тоску по могучему СССР, но ей непонятно, что Россию невозможно вернуть к империи или стать демократией западного типа. Единственный выход для России, по утверждению Бжезинского - адаптироваться к европейской ситуации или оказаться в изоляции. Далее Бжезинский продолжает: «Если Россия согласится с тем, чтобы Грузия и Украина поступили в НАТО и в Евросоюз, она открывает туда же путь и для себя». И тогда вековая мечта генерала де Голля - «Европа от Атлантики до Урала», по убеждению Бжезинского, свершится. Бжезинский далее утверждает, что такая мечта все равно свершится, даже если Россия не пойдет на это добровольно, но в таком случае это будет стоить России новой большой трагедии, и это будет для нее большим несчастьем и радостью для Китая. (170)
Нынешние стратеги Евросоюза рассчитывают, что Грузия и Украина «дорастут» до постановки вопроса о членстве в Евросоюзе через 20-30 лет при условии активного способствования им в этом со стороны брюссельской бюрократии. Это значит, что если в России есть перспектива поставить вопрос о присоединении к Евросоюзу, то это будет не раньше середины 2050 г. А до тех пор та же брюссельская бюрократия при активном соучастии американских аналитиков будет нас «воспитывать» в демократических традициях, пытаясь нас ужать до страны европейского размера. Скажем прямо - неблаговидная перспектива. (171)
Именно поэтому у России остается свой путь: опираясь на внутренние неисчерпаемые ресурсы, солидарность своих граждан, вывести из кризиса экономику и установить демократический режим, который полностью основывался бы и на национальных традициях, и на исторических реальностях. Только в этом случае Россия сможет играть самостоятельную роль на мировой арене и стать мощным центром силы. Этот центр силы будет оказывать благотворное влияние на мировую ситуацию: ведь России нет смысла вступать в военные конфликты для получения доступа к энергоресурсам, ей не нужны новые территории, она может опираться на неисчерпаемые интеллектуальные ресурсы высокообразованного народа. Но, сосредотачиваясь, ей надо обеспечить обороноспособность своих границ всеми средствами, включая и военную силу в случае острой необходимости, и предложить странам постсоветского пространства нормальные экономические отношения с точки зрения взаимной выгоды. Только тогда Россия может избавиться от психологического ощущения окруженности зоной враждебно относящихся к ней государств, действующих по указке из центров силы, намерения которых по отношению к России неблагоприятны.
Для России это путь долгой напряженной работы, активной защиты своих богатств и разработки исторической идентичности. Но это единственный путь, который вернет ей былую славу, могущество и признание народов.
Продолжение следует