ЭНЕРГОБЕЗОПАСНОСТЬ-2007: ВЗГЛЯД ИЗ РОССИИ
18 октября 2007 г., Евразийский дом
ВЛАДИМИР МИЛОВ,
Президент Института энергетической политики, Москва
Саммит Прикаспийских государств в Тегеране мне представляется более важным событием, чем Вильнюсская конференция по энергобезопасности, потому что он, к сожалению, не принес никаких позитивных результатов. У меня и не было на это особых надежд.
Когда-то я работал в российском правительстве, имел отношение к переговорам по статусу Каспия и знаю, насколько это сложный процесс. Он зашел в тупик, и связано это, прежде всего, с разделом дна Каспия. Есть очевидные противоречия между позицией стран в северной зоне Каспия - России, Казахстана и Азербайджана (эти страны договорились об общих принципах раздела Каспия) и непримиримой позицией Ирана, а также Туркмении, у которой вообще отсутствует внятная позиция. Каспий пытались поделить неоднократно, однако не добились толка ни в предыдущие годы, ни в этот раз.
Надо понимать, что отсутствие юридических договоренностей о разделе Каспия - это ключевое препятствие не только для освоения углеводородных ресурсов, которые находятся в шельфовой зоне, но и для строительства различных трубопроводов.
У меня ощущение, что позиция нашего руководства несколько изменилась. Ранее мы добивались всеобъемлющей договоренности о разделе дна. В ходе саммита мне показалось, что российский президент Владимир Путин немного устранился от этого, он ограничился заявлением о том, что если кто-то будет строить трубопровод по дну Каспия, то согласовывать придется со всеми прибрежными государствами Каспия.
Мне кажется, что Россия, к сожалению, вступила на путь пассивного и достаточно негативного поведения, связанного с попыткой заблокировать транскаспийские нефте- и газопроводы. Это объясняется желанием сохранить транзитную монополию на центральноазиатские ресурсы. У меня ощущение, что эта стратегия достаточно бесперспективная. В итоге транспортировка энергоресурсов и через Каспий, и через другие маршруты будет расширяться.
В этом смысле нам правильнее готовиться к такому сценарию и думать, что мы будем делать, если альтернативные маршруты будут построены. Как это было, например, с проектом Баку-Тбилиси-Джейхан. В Москве много говорили о том, что это невозможно. Тем не менее, он работает.
Более правильная стратегия для России, когда мы пытались бы думать, как работать в конкурентном пространстве, где у нас нет монополии, нет возможности использовать монопольные рычаги. Пока попытки, которые предпринимает российское руководство, направлены в обратную сторону. За счет Прикаспийского газопровода, который предполагается провести в обход Каспия из Туркмении через территорию Казахстана и России, российское руководство пытается укрепить и расширить свою монополию на транзит туркменских ресурсов. Я думаю, это неправильная и бесперспективная стратегия. Пока мы видим, что ничего не получается.
В мае президенты России, Казахстана и Туркмении договорились, что к сентябрю этого года правительства трех стран выйдут с конкретными предложениями о параметрах проекта строительства этого газопровода. Но ничего нет. Есть только то, что новый туркменский президент Г.Бердымухамедов за эти месяцы посетил другие страны и обсудил там альтернативные маршруты, кроме Прикаспийского газопровода. Также он объявил, что для России цена туркменского газа с нового года повысится в 1,5 раза.
Мне кажется, что России пора менять свою стратегию. Мы должны быть готовы к тому, что альтернативы появятся. Среда будет становиться все более и более конкурентной.
Хотелось бы прокомментировать ситуацию с нефтепроводом Одесса-Броды-Гданьск. У меня как экономиста есть большие сомнения в том, что это жизнеспособный проект. Хотел бы подчеркнуть, что это дело участников данного проекта. Если страны-участницы хотят строить и располагают для этого ресурсами, то пускай строят. В конце концов, если эта труба будет протянута от Брод до Плоцка, то ситуация будет лучше, чем сегодня. Ведь сегодня она носит конфликтный характер с основной веткой «Дружбы». На данный момент она может использоваться только в реверсном режиме.
Я думаю, в дальнейшем роль этого нефтепровода будет ослабевать. Украина должна иметь в виду, что с точки зрения транзита российской нефти она следующая за Литвой и Польшей. Если будет построен новый мощный нефтепровод на Балтику Унеча-Приморск и Россия сможет экспортировать 150 млн тонн нефти в год морем (то есть по сути половину своего экспорта сырой нефти), то я уверен, что все континентальное направление, «Дружбу», реверсное использование Одесса-Броды - все это прикроют.
Я думаю, для Украины это не секрет. В Москве уже давно идут разговоры, что система ценообразования на постсоветских рынках не очень выгодная, даже для частных нефтяных компаний.
Я понимаю тех, кто пытается ставить на альтернативные трубопроводы. Мне, например, нефтяные компании показывали расчеты, которые говорят, что даже если везти нефть с Черного моря через Босфор и потом в обход Европы на Балтику, чтобы разгружать в польских и прибалтийских портах, это все равно выходит дешевле, чем транспортировка по нефтепроводу Одесса-Броды-Плоцк.
С другой стороны, если Украина найдет решение, которое ее устроит и защитит от рисков, связанных с импортом энергоресурсов из России, то это нормально. Ведь такие риски действительно есть. Неудивительно, что Украина пытается защититься. Я рассматриваю проект Одесса-Броды-Гданьск как еще один конкурирующий нефтепровод, но не как нечто антироссийское.
Видеомост Москва - Тбилиси - Киев на тему: «Энергобезопасность-2007: ответственная энергетика для ответственных партнеров», Российское агентство международной информации РИА Новости.