Ядерный ренессанс
15 Oct 2007, eurasia.org.ru
Евгения Ли
«Позиция КЗ»
Казахстану создают ядерную конкуренцию. Россия стремится занять третье место в мире по добыче урана. Для достижения амбициозных планов в стране создается единая структура, призванная объединить все урановые активы, - как зарубежные, так и российские. Мухтар Джакишев, президент НАК «Казатомпром» рассказал «Позиции КЗ» о том, сможет ли наш северный сосед конкурировать с Казахстаном, и ждет ли планету ядерный кризис.
- Мухтар Еркынович, для чего, на ваш взгляд, в России было принято решение «сложить все яйца в одну корзину»?
- Вопрос, конечно, должен был быть адресован не мне. Считается, что та структура, которую они создают - государственный концерн, наделенный правительственными правами, наиболее жизнеспособна на сегодняшнем рынке. Раньше в России существовало Федеральное агентство по атомной энергетике, в подчинении которого находились хозяйствующие субъекты. Само по себе заниматься хозяйственной деятельностью оно не могло и осуществляло только государственное регулирование. Сейчас было принято решение создать госконцерн, объединяющий все предприятия, имеющие отношение к атомной отрасли. У него останется право выступать от лица государства, и одновременно появится возможность вести хозяйственную деятельность.
- А почему решено было провести реформы именно сейчас?
- Честно говоря, это нужно было сделать уже давно. И, надо отметить, что достаточно большие перемены стали происходить с приходом Сергея Кириенко (на должность главы Федерального агентства - ред.). Но предпосылки для такой политики созрели исторически. Сейчас в мире появилось такое понятие как ядерный ренессанс. Человечество вдруг пришло к осознанию, что без атомной энергетики может наступить энергетический кризис. И поэтому все страны стали задумываться над увеличением доли атомной энергетики и строительством АЭС. Этому также способствовало то, что большинство объектов атомной энергетики, построенных ранее, же подходят к тому сроку, когда их надо закрывать. Кстати, о своих планах по строительству атомных электростанций уже заявил ряд стран. В том числе, Китай, в котором вначале речь шла о 21 реакторе, а теперь о 100. США, - где будет свыше 200 ректоров, Индия - около 30. То есть сейчас складывается ситуация, при которой отрасль, в которой в течение 25 лет не было построено ни одного объекта, оказалась не готовой к такому огромному рынку. Причем неготовыми оказались абсолютно все предприятия: добывающие, производящие топливо, строящие АЭС и т.д.
На этом фоне Россия приняла абсолютно правильное решение, - сделать структуру, которая будет продвигать российскую атомную энергетику максимально отвечающей потребностям рынка. И если бы они оставили отрасль существовать по старым законам, то, в конечном счете, просто остались бы на задворках мира атомной энергетики. Так что, та реструктуризация, которую провела Россия - абсолютно своевременна и позволит стране принять активное участие в дележе уранового рынка, который ожидается.
- Девять лет назад вы впервые выступили с инициативой интеграции предприятий ядерно-промышленного комплекса. Потом эту же идею поддержал Сергей Кириенко. Про этот проект сейчас забыли?
- В то время идея интеграции была очень актуальной. Правда, тогда, она не нашла необходимой поддержки. Сейчас, в рамках стратегического партнерства между Казахстаном и Россией созданы четыре совместных предприятия. Они работают в сфере добычи и обогащения урана, разработки реакторов средней и малой мощности, и, кроме того, еще существует Международный центр по обогащению урана. Четыре предприятия, работающие на паритетных началах, я считаю, что это достаточно бурные отношения:
- Мухтар Еркынович, Россия достаточно четко обозначила свои планы. Существует ли вероятность, что «Казатомпрому» теперь придется вести жесткую конкуренцию с российскими компаниями?
- Скажем так, - в области добычи природного урана - они нам не конкуренты. Никогда Россия не сможет добывать больше, чем Казахстан, и там это прекрасно знают. В свое время на территории СССР было единое министерство - министерство среднего машиностроения СССР. Его основная целевая база находилась в Казахстане. Нельзя сказать, что нам просто досталось хорошее наследство, за период независимости, мы не только не растеряли потенциал, но еще и сделали огромное количество технологических инноваций. Наша компания всегда жила в условиях жесточайшего кризиса. Мы находились в более жестких условиях, чем та же Россия. У нее были складские запасы, нам же пришлось дрейфовать на рынке в свободном плавании. «Казатомпром» - одна из самых «заклеенных» компаний, так как мы вышли на рынок в условиях падающих цен. Мы умудрялись продавать свой уран, когда он никому не был нужен. Сейчас ситуация стабилизировалась, цены стали расти, и я не вижу компаний, которые могли бы составить нам конкуренцию. Они, по сравнению с нами добровольцы. Народное ополчение (смеется).
Теперь что касается производства топлива. Здесь мы с Россией тоже особо не конкурируем. Наша компания ориентирована на реакторы западного дизайна, и производить для России реакторы советского типа мы не собираемся. В плане обогащения, Россия, бесспорно, считается лидером. А благодаря тому, что она выиграла антидемпинговый процесс, и теперь отменена заградительная пошлина на поставки российского урана на американский рынок, для России открывается дополнительный рынок - в США. Кроме того, не стоит забывать, что у России действительно амбициозная программа. Она собирается строить у себя 40 реакторов. Но я не вижу, в каких сегментах могла бы быть конкуренция.
Плюс ко всему, нужно учитывать запросы тех стран, которые никогда не имели отношения к атомной энергетике, а теперь собираются строить у себя АЭС. Тут вопрос стоит даже не в конкуренции, а в том, сможет ли кто-то вообще что-то построить в той же Индонезии. У компаний элементарно может не хватить мощностей.
- Раз уж мы коснулись общего состояния уранового рынка, грех не спросить, как обстоят дела с ценами, а главное - с дефицитом сырья, о котором все упорно твердят?
- В процессах ценообразования на урановом рынке есть своя сложность. Уран - это не биржевой товар, и около 95 процентов от всего объема урана продаются по прямым долгосрочным контрактам, заключенным между производителями и атомными станциями. Только 5 процентов попадают на рынок, в качестве спотовых объемов. Поскольку крупные консалтинговые компании не имеют доступа к прямым долгосрочным контрактам, они могут котировать цену только спотовых продаж, - то есть только пяти процентов. В последнее время на спотовом рынке стали очень много торговать финансовые институты. То есть один фининститут покупает уран, продает другому, тот - третьему и так далее. И когда цена на уран шла на повышение, они зарабатывали на нем деньги. Когда финансовые институты решили продавать этот уран энергокомпаниям, он оказался невостребованным, и цена автоматически пошла вниз, - со 138 долларов за фунт и упала до 75 долларов. Но это не имеет никакого отношения к доходности основных производителей, потому что их уран он уже законтрактован и торгуется по другим ценам. И эти изменения в ценах спотовых продаж, которые все принимают как цены на уран - особо не взволновали компаний-производителей. Так что тот уран, который финансовые институты купили на рынке, и сейчас пытаются продать, - он будет распродан в следующем году. Поскольку в этом году все компании уже исчерпали годовой бюджет на покупку природного уран. Но в любом случае, глобальный дефицит урана есть и ожидается. Так как спрос на него постоянно возрастает.